Сердце ангела

На заре под ритмичный бой барабанов в жертву морю были принесены белая как снег овца, два белых голубя и две белые курицы. Кровью, хлещущей из рассеченного горла животных жрец окропил посвящаемых: кроме Долорес обряд проходили два подростка из племени, неделю до этого дня питавшиеся только настоем из корней пальмы син. Долорес предполагала, что в настое содержится какой-то галлюциноген — она чувствовала, как впадает в экстатический транс. Животные извивались в предсмертных конвульсиях, в воздухе висел запах крови, ритмичный бой барабана сопровождал истошный крик хунгана и вопли зрителей. Вуду считали, что кожа барабана сделана из солнечного света, и тот, кто прикасается к нему, получает энергию светила. Удары передались Долорес — она начала дрожать и извиваться… Тогда вождь впервые подошел к ней. Возможно, в эту ночь была зачата Кортни…

«… В магическом арсенале вуду имеются чрезвычайно мощные чары как для защиты, так и для нападения… Колдуны вуду, весьма искушенные в обратных чарах, могут обрушить зло на любого, кто вызвал его…» — Вот! Долорес разыскала старую записную книжку, где был телефон человека, занимавшегося именно этими вопросами. В институте этнографии доктора Смитсона считали ненормальным — в любое время года, на улице и в помещении он ходил в войлочной шапке, способной, якобы, отразить дурные влияния. У него были и другие странности — ещё бы, семь лет, проведенные в экспедициях по глухим районам Южной Америки, вдали от цивилизации, способны повредить мозги любому.

С трудом разыскав бывшую экономку Смитсона, Долли узнала, что ученый давно находится в доме умалишенных. ей казалось, что она и сама потеряла разум, испугавшись каких-то заговоренных дощечек.

Долли нашла Смитсона в комнате, стены которой испещряли непонятные надписи. Больной давно уже потерял дар речи, произнося невнятные звуки, и утратил ориентацию в пространстве. Он не узнал Долли, даже не повернул к ней головы, углубленный в раскладывании на одеяле каких-то цветных камешков. Долли говорила, поведав все о своей жизни и полученной недавно посылке. Рассказывая, она как бы взглянула на себя со стороны и поняла все. Уходила она потерянной с петлей обреченности на шее. «Узы крови — помощи от заклятья нет», — произнес ли эти слова Смитсон, подняв на уходившую женщину удивительно ясные, ярко-голубые глаза, или же приговор сформулировала сама Долорес, но через пару дней её нашли повесившейся в собственной спальне.

Лишь через четыре года могилу Долорес Иохан посетила молодая. чрезвычайно импозантная женщина. Стояла теплая осень, но смуглокожая красотка куталась в леопардовое манто. Она возложила на гранитную плиту букет какие-то странных цветов и осыпала её порошком из спрятанного на груди пузырька. После этого вернулась в ожидавший её роскошный автомобиль. Непроницаемое лицо с большими черными очками скрылось за зеркальными стеклами.

Теперь её звали Абрагантбе Гарам-Эурзоми, а в афишах цирка стояло короткое Абра Гарам, Абра могла бы свободно разгуливать по знакомым улицам — никто из прежних знакомых Кортни не узнал бы её. Но воспоминания о прошлом не тревожили Абру, истинная её жизнь началась пять лет назад, когда вождь Жаркий Ветер признал в девушке свою дочь. Ему ничего не пришлось объяснять — в лунную ночь он вывел её на морской берег, заставил подняться на высокий утес, с которого сбрасывали в воду приносимые морю жертвы и, глядя прямо в глаза, столкнул вниз. Кортни не разбилась о камни и не утонула — она выплыла на берег невредимой. Вождь сделал её своей наложницей, но Кортни не принесла потомства. Пройдя обряд посвящения, она стала ученицей хунгана, а через три года получила сан мамбо — жрицы вуду. Вождь дал ей новое имя, но не позволил остаться в племени:

— Обретшая власть, ты должна жить среди тех, кого мы называем чужими. У тебя свой путь. И помни, — никогда не возвращайся сюда.

Абра смотрела в лицо вождя и, казалось, видела свое отражение. Она не сомневалась в его правоте, когда посылала «пагубное заклинание» своей матери, не сомневалась и теперь. Сомнения вообще чужды верующим вуду, предавших свою судьбу в распоряжение могучих божеств. надо только уметь прислушиваться к голосу опекающего тебя духа. Не задавая себе вопросов, Абра оказалась на шумной площади мексиканского городка и сразу же нашла шатер странствующего цирка. Через год её имя знали в Мексике и в Америке, называя Черной Аброй. Изображая на манеже жрицу дикого племени, Абра быстро приобщилась к плодам цивилизации. Она узнала власть денег и женского магнетизма, научилась держаться подобно могущественной королеве и быстро добиваться поставленной цели.

Теперь она не ела руками, носила настоящие драгоценности и умела виртуозно манипулировать людьми. Для этого не всегда приходилось пользоваться магическими приемами. Мужчины стремились к темнокожей колдунье как мотыльки на свет, жертвуя ради неё репутацией и состоянием, женщины сторонились, признавая власть сильнейшей. Тех же, кто проявлял непокорность, Абра умела усмирять. Только все это было игрой, прелюдией к чему-то важному.