Сердце Ардии

— А-патя-патя! — Толстяк подскочил и закрыл его губы пальцем. — Говорить будешь с моего позволения, понял?

— Пошёл…

Пухлый кулак врезался в рёбра, Мильбен закричал.

— Ах, сладкая музыка! — Мучитель закатил глаза в притворном экстазе.

— Ты кто вообще… такой? — Дыхание восстанавливалось неохотно.

— Елан Фирхивор. — Он склонился в издевательском реверансе. — Но ты можешь звать меня хозяином, не ошибёшься!

Мильбена объял страх. Читая книги про приключения, он много раз представлял себя на месте героев, в том числе в таких вот ситуациях. В фантазиях Мильбен стоически терпел любые пытки, а потом из последних сил выбирался из пут и воздавал злодеям по заслугам. И вот теперь он оказался в руках самого настоящего садиста… и в реальности храбриться совсем не получалось. Последние силы ушли на то, чтобы подавить навернувшиеся слёзы — хотя бы потому, что так всё могло стать в сотню раз хуже.

— Что… что тебе нужно?

Елан очень двусмысленно захихикал, звук получился булькающим.

— Мне нужно, чтобы ты покричал, — прошептал он, склонившись к уху жертвы. — Очень-очень громко…

В кожу на груди впились отполированные до блеска щипцы, вывернув её так, что Мильбен забыл обо всём на свете. Удовлетворившись, Фирхивор убрал инструмент — удивительно, но он умудрился практически не причинить своей жертве вреда.

— Здорово получилось, да? — Елан похлопал его по щеке. — Не ссы, это только разминка. Так сказать, тренируемся перед основным представлением!

Вновь захихикав, мучитель ушёл куда-то за спину Мильбена и уселся на скрипучий стул. В комнате раздался хруст поедаемого яблока, сопровождавшийся нарочито мерзким чавканьем.

Не в силах больше держаться, юноша уронил голову на плечо и больно прикусил губу. Уж своих всхлипов он Елану точно услышать не позволит.

Мильбен плакал отнюдь не от боли и даже не из страха. Слёзы в его глазах появились прежде всего от осознания собственной глупости. Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, каким же был наивным идиотом. Зубы впились в губу ещё сильнее, во рту появился солоноватый привкус. Факты говорили за себя — Ондар пропал тогда же, когда появилась эльфийка. Много дней её преследователи даже не пытались найти свою жертву, а Кенрат не проявлял к ней никакого интереса. А потом вдруг резко сорвался и повёз девушку в город, к отцу… который поставлял бандитам оружие.

А ведь Тави ему не доверяла!

Он разомкнул челюсть и несколько раз тяжело вздохнул. Всё-таки вопреки любой логике в предательство лучшего друга Мильбен не верил. Или не хотел верить, питая надежду на то, что Кенрат обязательно придумает способ выкрутиться. Всегда придумывал! Прямо сейчас дверь в эту пыточную распахнётся и…

Дверь распахнулась.

В проём втолкнули эльфийку со связанными руками, кляпом во рту и знакомым ошейником, через кольцо которого была продета верёвка. Другой её конец держал дортхонец, ведя зейхейрку словно на поводке. На лице девушки темнело несколько свежих ссадин, а белые волосы, перепачканные в чём-то буром, слиплись в огромный колтун.

— Тави! — не удержался Мильбен и тут же застонал. Елан ткнул его в рёбра чем-то тупым, но очень твёрдым.

— Ну и чего ты удумал? — хмуро поинтересовался эльф. — Хозяин явно сказал, что товар портить нельзя… во всяком случае, сверх меры.

В глазах зейхейрки на секунду промелькнул ужас, который в тот же миг сменило удивление, когда та пересеклась взглядом с Мильбеном.

— Друг мой Мясоруб, — обратился к верзиле Фирхивор. — Ничего-то ты не понимаешь в искусстве допросов.

— Тоже мне искусство! — Дортхонец сплюнул в угол комнаты. — Знай себе лупи посильнее, пока язык не развяжется.

— Ох, дружок, как же ты ошибаешься!

Елан вышел на середину комнаты слегка пружинящей походкой. Он с трудом сдерживал нарастающее возбуждение. Поравнявшись с Мясорубом, Елан схватил Тави за волосы и потянул к себе.

— Ну что же ты, дорогуша, не сопротивляешься? А ведь когда убегала, такая бойкая была!

Толстяк с силой оттолкнул эльфийку, та не упала лишь потому, что дортхонец натянул верёвку ошейника.

— Но к делу, — произнёс он, хлопнув в ладоши. — Сначала мы приняли тебя за обычную дурочку, лёгкую добычу. Но спустя пару дней поймали ещё нескольких твоих сородичей...

С этими словами Елан вытащил изо рта у девушки кляп. Та немедленно сказала в его адрес много непонятных слов.

— Я тебе язык вырву, тварь, — прошипел Цандр.

— А вот этого не надо, язык ей сегодня как раз понадобится. — Фирхивор отошёл на пару шагов. — Только сперва его придётся развязать.

С этими словами он вернулся к Мильбену и посмотрел на него взглядом, не сулящим ничего хорошего.

— Видишь ли, Мясоруб, дознание тоже наука. Мой учитель говорил, что дискомфорт при пытке делится на три категории. Психологический, физический и, скажем так, критический. Незачем причинять увечья, если можно обойтись страданиями. И незачем причинять страдания, если можно просто договориться…

— Бредятина, — фыркнул эльф. — Но, если ты и прав, какого Пекла на станке делает парень?