Сердце Атлантиды (ЛП)

Сорок восемь часов. Квинн жива, а у Атлантиды еще есть шанс. Он обратился к любимой:

— Где ты?

Она передала ему мысленный образ вида из окна, и Аларик понял, что здание выходит на Центральный Парк. А дальше можно следовать своим чувствам, чтобы найти её.

— Меня окружает весьма сильная магия, так что будь осторожен. Это магия демонов из другого измерения.

Весьма странно, но Аларик почувствовал облегчение, услышав эти слова. Все же, чтобы разделить их с Квинн, потребовался аж монстр из другого измерения.

Но больше такого не повторится.

Аларик превратился в туман и устремился к парку. К Квинн. К будущему, в котором он внезапно снова захотел жить.

***

Квинн ходила кругами по великолепной спальне, оформленной в тёмно-синих и золотых тонах. На кровати лежало тонкое шёлковое белье. Как бы ни назывался этот отель, на оформлении здесь явно не экономили. Даже воздух пах дорого — свежестью и прохладой. Однако у Квинн не было времени оценивать роскошь, нужно найти выход отсюда. Разбить окна без инструментов не представлялось возможным, вентиляционные отверстия оказались слишком малы, двери были заблокированы снаружи, телефоны вырваны из стен. Птоломей внезапно сказал, что ему нужно ненадолго отлучиться, запер её в комнате и ушёл.

Что ж, хотя бы еду оставил. Перед уходом позвонил в обслуживание номеров, и Квинн привезли тележку, полную разных вкусных блюд на выбор. Она в полной мере воспользовалась предложением и съела столько, сколько смогла. На полный желудок строить планы проще. Хотя теперь её тянуло в сон от усталости.

Едва Квинн почувствовала, что Птолемея рядом нет, она постаралась установить связь с Алариком. Не зная, как вызвать его, она просто открыла свои чувства так далеко, как смогла, и прокричала его имя. В голове тут же появился образ: Аларик несётся по воздуху, переполненный яростью. Он просто сошёл с ума, стараясь её найти.

И он — о, нет, чёрт побери, нет, — пытался разрушить её мир. Картинки вспышками мелькали в голове Квинн, она видела гигантское цунами, Посейдона, орущего на Аларика. Она просила прекратить это безумие, но жрец либо не слышал её, либо слишком вышел из себя, чтобы понимать.

Квинн глубоко вдохнула и собрала каждую каплю своей энергии, собираясь ещё раз попробовать до него достучаться, пока он не совершил ничего непоправимого. И закричала — и вслух, и мысленно:

— Я сказала, прекрати, идиот ты эдакий!

В этот раз Квинн каким-то образом почувствовала, что Аларик точно её услышал, но короткая связь между ними растаяла. По старым мятежным традициям, Квинн решила поесть, чтобы отвлечься. К тому моменту, как она справилась с ещё двумя блюдами и подобралась к шоколадному муссу, беспокойство совершенно ею завладело. Что, если Посейдон убил Аларика? Ударил его? Что вообще делают боги со своими провинившимися высшими жрецами?

В голове раздался голос Аларика, и Квинн чуть со стула не упала от облегчения.

— Я сейчас на пути к тебе.

Он жив, жив. Она рукавом стёрла струившиеся по лицу слёзы и постаралась отправить ответное сообщение:

— Гостиничному персоналу или запрещено заходить на этот этаж, или им хорошенько заплатили, чтобы они не замечали криков. Тебе придется найти способ достать ключ и...

Квинн не успела закончить мысль, как окно разбилось, и на пол посыпались осколки. Правильно. К чему тебе ключ, если есть атлантиец?

Аларик приземлился, бросился к ней, схватил в объятия и принялся целовать: решительно, собственнически, клеймя своим огнём её тело, сердце, обжигая душу своей страстью.

— Никогда, никогда, никогда больше не оставляй меня, — шептал он снова и снова, но не давал возможности набрать дыхания для ответа, снова завладевая её губами.

Квинн ещё никогда не целовали, настолько отдавшись процессу, как это делал Аларик. Её кожа горела, каждая клеточка тела стремилась ему навстречу, словно гравитация теряла своё влияние, когда жрец Посейдона касался Квинн. Он целовал её так увлечённо, так глубоко и вдумчиво, что она почти позабыла об осколках стекла в помещении, бывшем прежде её очень роскошно обставленной тюрьмой.

Но в итоге Квинн всё же вспомнила и неохотно отстранилась.

— Нам нужно выбираться отсюда, — прошептала она голосом, дрожащим от охватившей их страсти.

Если они когда-нибудь займутся любовью, то неизвестно, как вообще переживут процесс. У неё колени подгибались от одних поцелуев. Квинн покраснела, осознав, насколько горячо стало между ног.

— Где он? Я должен убить его и забрать камень, — сказал Аларик, когда сумел, наконец, оторваться от неё. В его глазах горел чистый зелёный огонь, и Квинн желала только, чтобы он никогда-никогда её не отпускал. — Твои щёчки украшает очаровательный румянец, — медленно произнёс жрец с широкой улыбкой на великолепном лице.

Естественно, Квинн покраснела ещё сильнее.