Сердце бури (СИ)

И теперь один за другим сверхсовременные красавцы-истребители вырвались из полости ангара «Финализатора» и ринулись в атаку, с поражающей ловкостью уходя от выстрелов, крутясь и маневрируя. На фоне обычных СИДок эти были — словно огромные, смертельно опасные джеонозийские пчелы посреди роя мух. Их насчитывалось не больше дюжины — но и этого хватило, чтобы ударить единым кулаком, внеся сумятицу среди противников.

Генерал наблюдал за боем, больше напоминающим эффектный танец, с выражением холодной отстраненности, сурово сжав губы и заложив руки за спину.

Поразительно. В этот торжественный, полный величия момент абсолютного триумфа Первого Ордена Хакс, однако, не испытывал ни радости, ни гордости. Его душу скребла досада. Мысль о том, что он вынужден постыдно отсиживаться в стороне, когда Терекс сейчас находится там, в эпицентре, — не давала Армитиджу покоя. Эта мысль снова и снова вонзала ему в грудь невидимые когти, заставляя болезненно кривиться.

Проклятье! Уж на этот раз капитан непременно позаботится, чтобы все лавры достались ему. Ведь это он, Терекс, ранкор его загрызи, измыслил, как им наконец быстро и аккуратно накрыть остатки Сопротивления, да еще и вывести Банковский клан на чистую воду — теперь-то у Верховного лидера будет достойный предлог упрятать зарвавшихся дельцов за решетку на приличный срок и прибрать к рукам их добро. И все благодаря этой пронырливой твари, этому ничтожеству, этому тупому солдафону!

Чтобы осознать всю глубину тревоги молодого генерала, необходимо достичь тех же высот, что и он. Те, кто находится на вершине, боятся лишь одного — что однажды их могут низвергнуть. Так уж мы устроены. Больше всего на свете богачи страшатся растерять свое состояние, а любимцы — что о них забудут. Этот страх — обратная сторона везения. Жизнь — это череда взлетов и падений, но чем выше взлетишь — тем больнее падать.

Армитидж боялся даже представить себе, что однажды Терекс — бывший штурмовик, почти раб — может встать на одну ступень с ним — потомственным офицером, который с младых ногтей бьется во славу семейного наследия. Если человек без чести и принципов добьется тех же привилегий, что и преданный слуга идеалов Империи, это будет слишком сильный, слишком жестокий удар по самолюбию генерала, по его болезненному тщеславию, неимоверно раздувшемуся благодаря успехам последних лет. Тем более в свете одного обстоятельства, которое Хакс всеми силами старался выкинуть из головы — что и победа на Корусанте на самом деле не принадлежит ему до конца. Об этом обстоятельстве до сих пор не знал никто, кроме них с Терексом и самого Верховного лидера, но все же оставалась вероятность, что однажды оно выйдет на свет.

Генерал настолько удалился в свои мысли, что прозевал момент, когда один из новых истребителей сумел повредить систему управления ангарными шлюзами на нижней палубе вражеского крейсера. Вероятно, залп угодил во внешний щиток. «Крестокрылы» попытались перегруппироваться, чтобы защитить «Второй дом» от проникновения врагов, однако СИДы то и дело вклинивались между ними и ломали строй.

Хакс опомнился только тогда, когда коммуникатор у него в руке заговорил голосом Митаки, который желал знать, стоит ли высылать абордажную команду.

— Готовьте три… нет, четыре десантных модуля, — едва не прорычал Армитидж, готовый обрушить всю свою бессильную злобу на ни в чем не повинного адъютанта. Впрочем, для чего еще нужны под боком люди, подобные Митаке?

Хакс предвидел, что враги будут драться до последнего. Значит, сражение предстоит короткое, но лютое — не на жизнь, а насмерть. Получив ранение, каждый из повстанцев сожмет зубы и продолжит биться; потеряв оружие, — пойдет врукопашную. Иного им попросту не остается. Они не отступят, как войска Первого Ордена при штурме цитадели, — им некуда отступать. Сопротивление достигло той же границы, что и Империя много лет назад. Дальше только пустота, только забвение, только безнадежность…

Все эти размышления усугубили нервозность генерала. Драма под названием «гибель Сопротивления» готова была перейти к кульминации, однако он сам по-прежнему прозябал в зрительном зале. Украдкой покусывая губы, Армитидж раздумывал, как быть. Кровь билась и пульсировала у него в висках. Удача, которая не изменяла ему со времен Корусанта, сегодня — в первый раз за три года — готова была ускользнуть.

«Необходимо срочно что-то сделать», — твердо решил он наконец.

Нельзя, чтобы Терекс заполучил главную роль. Нельзя, чтобы он успел захватить членов Совета и саму генерала Органу. Нужно непременно помешать ему. Нужно опередить его. А это значило самому прибыть на «Второй дом». Пусть даже придется поставить под угрозу собственную жизнь, чего Верховный лидер, вероятно, не одобрит. Зато, стоит только столь значимой фигуре показаться на захваченном судне — и ни у кого больше не возникнет сомнений, кому следует воздать хвалу за успех этой кампании.