Сердце бури (СИ)

Новое тело не принесло избавления от страданий, о нет! Просто мука стала иной. Прежнее полумертвое тело было, по крайней мере, его телом от начала и до конца. Оно подчинялось ему так, как это никогда не будет подчиняться, теперь-то он это понимал. Галлиусу Рэксу не овладеть оболочкой Бена Соло во всей полноте несмотря на все старания — это как пытаться надеть платье, сшитое не по твоей фигуре.

Быть может, такова его кара? Он взял то, на что не имел никакого права. Он грубо попрал законы природы — и сейчас жестоко платил за это. Может, эта тяжелая ноша ожидает каждого, кто осмелится повторить путь Плэгаса? Может, меняя тела, как одежду, человек обречен раз за разом терять какую-то частицу себя? Он невольно задавался этими вопросами вновь и вновь, однако ответа ждать было неоткуда. Провидение безмолвствовало. Высшие силы оставались к нему глухи.

Он чувствовал, что меняется. Каждый день, каждый час с тех пор, как свершилось его роковое преображение. Раньше ему было достаточно понемногу вытягивать энергию Темной стороны из источника Силы на Биссе, чтобы поддерживать свое существование. Но сейчас он готов был поглотить всю Вселенную, если только это поможет ему избавиться от муки. Голод был его раной. Неизлечимой, тяжелой раной. За годы жизни в цитадели эта рана кое-как затянулась, но потом… он словно собственной рукой сковырнул коросту. Теперь эта рана с новой силой кровоточила и гноилась, иной раз доводя его до безумия.

Стал ли он сильнее? И да, и нет. Его мощь возросла — это правда. Он избрал лучшее тело из возможных. Как у всех Скайуокеров, уровень мидихлориан в крови Кайло зашкаливал — его потенциал в Силе были впечатляющим. У Верховного лидера Сноука достало бы мудрости и опыта, чтобы совладать с этой мощью. Однако у того, кем он стал теперь, не хватало самоконтроля. Если прежде он умел направлять вселенскую энергию по своему желанию, то сейчас наоборот, Сила вела его. Он стал ее инструментом. Ее слепым орудием. Ее рабом. Он ступал по темной тропе в окружении непроглядной лесной чащи, и не мог знать, куда эта тропа в конце концов выведет его.

Стал ли он сильнее? Да. Но чего стоит мощный двигатель, если система управления все чаще отказывала?

В нем упрямо сидело что-то. То, чего никак не должно было сохраниться. Годами он отчаянно пытался вырвать это из своего сознания, однако оно не покидало его. Сейчас он не решился бы утверждать, кого в нем больше — Галлиуса Рэкса или же Бена Соло.

Три года он дожидался своего часа. Однако ему казалось, что со временем все становится только хуже. Что он только понапрасну сходит с ума в уединении, за кулисами театра, именуемого «жизнью», предоставленный сам себе и своим внутренним демонам. Наконец он отважился выбраться из своего убежища. Сегодня. Сейчас. Внутреннее чутье подсказывало ему, что именно сегодня все так или иначе должно закончится. Этот день знаменует конец затянувшейся войны. Конец Сопротивления. И конец его тайной слабости. Или он преодолеет ее и обретет истинное могущество, или его вновь поглотит безнадежность.

Ему нужна была Лея Органа. Но еще больше — девочка с Джакку и ее ребенок. И сейчас, глядя на нее, на тайную принцессу Тьмы, он с удивлением подмечал, что она вызывает у него в душе целый вихрь новых, странных чувств. Кому принадлежали эти чувства — ему или Бену?

Он ждал. И видел, как Тьма запускает когти все глубже в сердце этой девицы, освобождая бурю, которая рано или поздно все равно прорвалась бы наружу. Из кровоточащих ран вырывались целые клубы ядовитого мрака. Как захватывающе и как зловеще!

Только бы не поддаться этому наваждению. Только бы не угодить в те же сети, что и Кайло…

***

Это не он.

Она поняла это тут же, стоило только заглянуть в его глаза. Да, они по-прежнему были глазами Бена. Но уже не казались родными. Весь его облик смердел какой-то неестественностью, словно перед нею стоял оживший покойник, разукрашенный в пух и прах, чтобы скрыть следы гниения.

Что ж, она желала узнать, что случилось с Беном, — и теперь получила ответ. Значит, вот что скрывала от нее Лея все эти годы. Вот почему Рей не находила душу Бена в потоке. Ее и не могло там быть. Его душу похитила эта тварь, как и его тело.

Если смешать лучи всех цветов радуги, то в конечном счете получится белый цвет. Там, где перемешиваются все мыслимые грани человеческой ненависти, рождается пустота — чистое, не знающее границ исступление. Белое пламя ярости, готовой сжечь все, что встретится на пути, скрытое за маской молчания и неподвижности.