Сердце Черной Пустоши. Книга 2

– Подожди, Рамина. Я пришла сюда не для того, чтобы спорить. Ты сама сказала, мне следует посетить эту мудрую женщину. Если для постижения ее мудрости требуется забыть о титулах и положении, я готова.

Служанка надула губы, а лицо Ане Ахебак озарилось улыбкой.

– В таком случае, зачем ждать? – сказала она. – Присядь, и расскажи, что тревожит тебя, Элизабет.

Превозмогая смущение и стараясь не смотреть на фигурки по стенам, я приблизилась к женщине и опустилась на диван. Та, не спрашивая, подсунула мне под спину подушку, и знаком предложила откинуться. В таком полусидячем, полулежачем положении я вдруг ощутила необычайное расслабление, какого не испытывала с момента, как покинула Аварон.

Сомкнув веки, несколько минут просто лежала и наслаждалась умиротворением и негой, которая царит в обители. Потом открыла глаза и увидела Рамину, которая все еще стоит возле дверей, и преданно ждет указаний.

Я растерянно покосилась на жрицу. Та будто поняла без слов. Кивнула, и откуда-то появились две девушки в красных платьях из такого тонкого материала, что смогла разглядеть формы. Они подхватили Рамину под локти и повели куда-то в комнату. Служанка бросила на меня непонимающий взгляд, но я улыбнулась, и служанка дала себя увести.

– Итак, дева, что привело тебя в мою обитель? – спросила жрица.

Я открыла рот, но слова застряли в горле потому, что не представляла, как буду говорить о таких срамных вещах с чужой женщиной.

– Не знаю, как начать, – честно призналась я.

– Ты думаешь, что недостаточно хороша? – проговорила женщина, а я вытаращила глаза.

– Как вы догадались? – выдохнула я.

Она улыбнулась, обнажив мелкие жемчужные зубы.

– Каждая женщина, которая переступает порог этого дома, так считает, – проговорила Ане Ахебак.

После этих слов меня прорвало. Захлебываясь, я рассказывала ей об Авароне, о Нинель, о нападении пиратов во время путешествия через Звездное море, об Ивии, которая совершенно не стесняется своего тела, в конце концов, о своем муже и тревогах, которые одолевают.

Ане Ахебак слушала очень внимательно, словно переваривает каждое слово. Когда я закончила, она некоторое время молчала, глядя как горит багровая свеча. Потом проговорила:

– Ты пришла из мира, где пользуются мужской магией. Многие женщины ее осваивают. Но забывают о своей врожденной магии, которая работает совсем иначе.

– Мужская магия? – не поняла я, пытаясь вспомнить, чтобы наставник хоть раз упоминал такое определение.

Ане Ахебак кивнула.

– Именно, – сказала она. – Их магия мощная, направленная, как стрела, пущенная во врага. Магия женщины – это природа. Это стихии и чувства.

– Мой муж запретил магию в королевстве, – напомнила я, с трудом понимая, что хочет сказать жрица.

Женщина улыбнулась.

– Смотри, – сказала она.

Губы жрицы вытянулись, послышался тонкий свист, похожий на игру флейты. Через пару секунд в комнате закачались гирлянды и зазвенели колокольчики. Я ощутила, как мои глаза округляются, а рот раскрывается совсем не благородно.

– Но как? – выдохнула я, наконец совладав с эмоциями. – Ведь магия запрещена!

– Это не та магия, о которой говорит принц, – сообщила жрица. – Магия женщины – это мудрость и понимание сил природы. Она действует совсем иначе.

– Но ты вызвала ветер одним лишь свистом, – не отступала я.

Ане Ахебак поправила ткань на колене и откинула смоляной локон за спину.

– Ты так видела, поэтому считаешь, что мой свист вызвал ветер, – произнесла она. – И тебе даже не приходило в голову, что резкая тишина на улице всегда предвещает кратковременный порыв. Тебе было проще решить, что я вызвала его сама.

Я смутилась, не понимая, как реагировать на такое обличение, а жрица продолжила:

– Суть в том, что если мы наблюдаем за природой, знаем ее законы, мы можем пользоваться ее дарами, хотя со стороны это выглядит, как настоящее волшебство. Впрочем, это и есть волшебство. На свете мало людей, способных тонко улавливать природные токи.

– Но какое это имеет отношение к… – я запнулась и окинула взглядом уставленные фигурками полки.

Ане Ахебак проследила за моим взглядом и откинулась на подушку.

– Самое прямое, Элизабет. Как еще можно проявить природное начало, если не через плотское наслаждение?

Щеки, снова помимо воли, запылали, я попыталась отвлечься, но мысли все время возвращались к словам о плотском наслаждении. Я нервно сглотнула и поерзала, словно подо мной не мягкий диван, а ежовый выводок.

Красная жрица, видимо, заметила мое смущение и проговорила успокаивающе:

– Нет ничего постыдного в твоей неуверенности и в том, что ты решила от нее избавиться.

– Но я не привыкла говорить о таких вещах, – созналась я. – В Авароне магов женят поздно, и я вообще до этой ночи не представляла, что происходит в спальне.

– Забудь стыд, – почти приказала жрица. – В этом доме не знают этого слова. Лучше расскажи, что тревожит твою нежную душу.

Отступать было некуда. Сделав глубокий вдох, я проговорила: