Сердце Дайвера (ЛП)

— Заткнись, блять, Эндрюс. Достань мой член, — требую я.

Она вздрагивает от этого приказа, но я ухмыляюсь.

— Если хочешь мой член, вынимай его и делай, что тебе велено, или я оставлю тебя мокрой и жаждущей, и прослежу, чтобы никто из остальных тебе не помог. Или я, или никто, Эндрюс. Больше просить не буду.

Она хрипит и опускает руку к моему костюму, расстегивая молнию, пока он не сползает к моим ногам. Я ловко высвобождаюсь и отпихиваю его, затем она стягивает с меня боксеры. Сейчас она злится, ее глаза сузились, а рот кривится. Черт, я люблю ее гнев.

— Проблемы, принцесса? — дразню я, раздувая пламя.

— Нет, — рычит она, освобождая мой член. Когда твердая длина свободно вырывается, она резко вдыхает, глядя на него голодными глазами. Блять.

— Обхвати его рукой, — приказываю я.

Она сглатывает, но делает то, что ей говорят, потирая большим пальцем мой пирсинг, прежде чем сжать основание моего члена, заставляя меня дергаться в ее руке. Она торжествующе ухмыляется.

— Разве я говорил тебе делать это, Эндрюс? — прорычал я. — За это ты примешь его и тебе понравится.

Я касаюсь ее подбородка.

— Открой и соси меня. До конца. Сейчас же.

Она начинает протестовать, вероятно, только ради борьбы, но когда ее губы раскрываются, я проталкиваю член внутрь. Она задыхается от неожиданного входа, но потом сдерживает слезы и сглатывает, но замирает, прежде чем я проникаю в нее на всю глубину. Я вхожу в нее до упора. Ее глаза снова слезятся, пока она держится, но как только она освоилась — она в порядке.

— Вот так, принцесса, прими меня всего, я знаю, ты можешь. Пососи меня как следует. Покажи мне, что этот рот годится не только для разговоров.

Ее глаза сузились в решимости. Я слишком хорошо знаю Пейтон, и если она не может говорить, она будет бороться ртом, и разве это не будет чем-то чертовски невероятным?

Мои глаза закрываются, когда я расширяю свою стойку и вытягиваюсь во весь рост, а затем снова вхожу. Она принимает его, проводя языком по моему члену, а когда я снова выхожу, она щелкает язычком и играет языком с моим пирсингом.

Внезапная волна удовольствия проносится через меня и присоединяется к уже нарастающему освобождению в основании моего позвоночника. Я долго не протяну в ее рту, но мне нужно было увидеть ее на коленях, прежде чем я зароюсь в эту сладкую маленькую киску. Она начинает гудеть вокруг моего члена, и я не могу больше терпеть. Я отстраняюсь так внезапно, что она падает на задницу, ее губы распухли, а груди покачиваются от движения.

— На колени, — грубо требую я, борясь с надвигающейся разрядкой. Почувствовав больший контроль, я сужаю глаза. — Сейчас, Эндрюс.

— Нет, — огрызается она и с улыбкой откидывает волосы назад. — Когда ты будешь трахать меня, ты будешь смотреть на меня, Кален, так что ты не сможешь отстраниться. Если мне придется смотреть на твоего брата, зная, как ты ощущаешься глубоко внутри меня, то и тебе придется. Я хочу оседлать твой член, так что ложись на свою гребаную спину… принцесса.

Ну, блять. Я хочу бороться с ней, быть главным, но, честно говоря, мысль о том, как она скачет на моем члене с этими великолепными сиськами, колышущимися надо мной, заставляет меня чуть ли не косить глаза, так что на этот раз я сдаюсь. Я опускаюсь на колени и ложусь на спину, не обращая внимания на боль от небольших порезов. Она ползет по моим ногам и садится на мой пресс, прижимаясь к нему своей киской. Я стону и хватаю ее за бедра, двигая ими вперед-назад. Я смотрю, как ее глаза закрываются, и она дрожит. Черт, она действительно прекрасна. Ее золотистая кожа поблескивает от бликов воды и света, длинные светлые волосы, пухлые губы и подтянутые мышцы.

Ее уверенность в себе так чертовски сексуальна. Она владеет своим телом, любит его, принимает его. Она знает, насколько это охуенное оружие против такого парня, как я, и она пользуется им, продолжая бороться со мной за контроль, как всегда.

Моя гребаная принцесса-воин.

Она не будет моей навсегда, но сейчас она моя.

— Обхвати мой член своей киской, Эндрюс, — требую я, и она ухмыляется, скользя по моему телу, царапая ногтями мою грудь, когда поднимается и располагается над моим членом. Она задерживается на нем, дразня меня, как всегда.

— Такой требовательный. Ты такой нуждающийся гребаный засранец, — бормочет она, а затем опускается на мой член, принимая всю длину. Я хриплю, воздерживаясь от того, чтобы толкнуться вверх и ворваться в ее тесное, влажное тепло. Черт, она слишком тугая, слишком, блять, мокрая. Ощущение того, что она обхватывает мой член, как шелк, сводит меня с ума.

— Ты должна двигаться, принцесса, — говорю я, напряженно моргая, не давая себе двигаться. Она проверяет мой контроль, разрушает его, но сейчас я беспомощен под ней. Я не хочу двигаться, не хочу мешать ей. Ее великолепное тело выставлено напоказ надо мной, и когда она начинает скакать на мне, вращая и извиваясь бедрами, прежде чем использовать колени для опоры, я теряюсь в ней.