Сердце Дэва. Искатель

И снова раздались аплодисменты. Мила, поражëнная речью профессора, смотрела на лица окружающих и с ужасом понимала, что всем им плевать, какой ценой досталась находка. А ведь это знаменательное событие. Что уж говорить про Афанасия Рябова, который вряд ли отыскал нечто подобное.

Тем временем на сцену вновь поднялся Хопф и объявил о начале магического представления.

Свет притушили. Повисла тишина, полная нетерпеливых шепотков.

Вдруг в разных частях зала в воздух взмыли разноцветные змейки. Переливаясь и мерцая, они проплыли к сцене и там свились в человеческую фигуру.

Вспышка!

Вместо фигуры уже стоял дряхлый седобородый старик, навалившийся на посох. В щëлковой фиолетовой мантии, что стелилась у него под ногами, весь скрюченный, как знак вопроса. Он глянул на присутствующих исподлобья, приподнял посох и с громом обрушил его на пол. Тут же из-под полы мантии выпорхнули десяток крошечных фей, подхватили мантию, окутали ею старика.

Взрыв!

Теперь на сцене стоял темнокожий туземец с южных островов Тарнавского океана. В руках он сжимал копьë и испуганно озирался, словно не понимал, где находится. Страх сменился удивлением, потом гневом. Туземец замахнулся копьëм, целясь в кого-то из зрителей. Мгновение колебался, а потом заорал боевым кличем и швырнул оружие. Зал успел лишь охнуть, когда копьë рассыпалось искрами. Они повисли облаком, зашевелились.

Рык!

Из облака на сцену выскочил лев, бросился на туземца. В секунду они слились в единое целое, закружились в безумном водовороте.

Хлопок!

Искры, что до сих пор висели в воздухе, рассыпались на части. Облако обхватило туземца и льва и в следующий миг превратилось в балерину, крутящую па.

— Как здорово! — пискнула Мила, когда вернулся Фринн. Она наблюдала за представлением с детским восторгом и напрочь забыла о том, зачем сюда пришла.

— Да, красиво, — сухо согласился Фринн. Взял со стола фужер с игристым вином и в несколько больших глотков его осушил.

— Вам не нравится?

— Не люблю такое. Мне нечего праздновать. Я нашëл стекляшку, за которой гонялся половину жизни, а толку от неë никакого.

— Но ведь это доказательство, что Сердце Дэва существует!

— И где же оно? Вы видели осколок?

— Честно говоря, пока нет. Как-то не до того было, — смутилась Мила.

— Я вас не виню. Это просто кусок кристалла, который излучает немного света. Вот и всë.

— Но как же вы тогда поняли, что это и есть осколок Сердца?

Фринн пожал плечами:

— Это очевидно. Когда касаешься его, тело пронизывает какая-то энергия, и многие вещи становятся очевидными. Вот вы сегодня спросили меня, когда я успел прочитать вашу курсовую. До того момента, как я прикоснулся к осколку, мне и впрямь потребовалось бы много времени, чтобы это понять. Но с тех пор чтение даëтся поразительно просто.

— Но ведь это здорово. Я никак в голову не возьму, почему же вас так раздосадовала речь князя?

Фринн взял ручку Милы и дружески еë похлопал. Натужно улыбнулся.

— Не думайте об этом. Просто мои мысли отправились не в том направлении. Наверное, после экспедиции стоило отдохнуть.

— Вы ведь только недавно вернулись, да?

— Позавчера вечером. Мой бриг до сих пор разгружают в порту, а я уже во всю участвую в светской жизни, — усмехнулся Фринн.

Мила озадаченно вздëрнула брови.

— Ещё и преподаëте к тому же.

— Об этом с Львом Мерецким, ректором Малнис, мы договорились давно. А потом я так извëлся на корабле от безделья, что с первого же дня принялся за работу.

Сложно было признавать это, неприятно, но Мила ощущала, как проникается к Фринну тëплыми чувствами. Первое впечатление оказалось неверным. Профессор не был самодовольным, не мнил себя покорителем женских сердец. Да и от славы, что обрушилась на него, всячески отмахивался.

Мила вдруг поняла, что подозрительно долго смотрит на профессора, и резко отвела взгляд. Негоже сейчас думать о глупостях! Не для того она сюда пришла.

Дождавшись, когда представление закончится и прибавят свет, Мила нашла глазами князя и обратилась к Фринну:

— Сейчас лучшее время, чтобы подойти к Его Высочеству. Вы со мной?

— Конечно! Идëмте.

Князь стоял недалеко от окна в компании Хопфа и двух графов. Судя по лицам, говорили о чëм-то несущественном, часто смеялись.

— А, господин Фринн со своей обворожительной спутницей! — приветствовал Михаил подошедших. Поцеловал руку Миле, за что та присела в реверансе.

Примеру князя последовали и остальные, от чего на щеках Милы проступил румянец. Обычный этикет, но никогда ещё такие могущественные люди не склонялись перед ней.

— Ваше Высочество, простите за наглость. Могу ли я обратиться к вам с личной просьбой? — решилась Мила.

Сердце от волнения колотилось, как безумное, не хватало воздуха. В глазах темнело, но Мила изо всех сил держалась, чтобы не упасть в обморок.

— Увы, от сих просьб не спрятаться, не скрыться, — кивнул князь. — О чëм вы хотели просить?