Сердце дьявола - 2

- Порок - это не водку пить, водку пить все любят. Порок - это когда ты не как все, это отличие от большинства. Вот я недавно познакомился с одной законченной минетчицей... Вот это личность! Стержень у нее внутри стальной, хребет! Гиндукуш! Кордильеры! А беспорочные - они мягкотелые все, бесхребетные... Их и запомнить-то трудно.

- Да, люди правду говорят, - улыбнулся я, наблюдая, как Борис радуется измышленной сентенции.

- Что говорят?

- Попадется хорошая баба - станешь счастливчиком, попадется плохая станешь философом...

Мы помолчали. По телевизору шли новости. В Петербурге убили бизнесмена. В Приморье что-то взорвалось. В Москве опять двадцать пять.

- Ослы мы, - сказал Борис, переключившись на музыкальный канал. Золота в Сердце набрали. Где оно сейчас? Нет, чтобы пару килограммов медеита прихватить... Рванули бы сейчас в Вавилон или к Клеопатре... До сих пор воочию помню, как с Мишелем Нотрдамом пьянствовал. И как он мне служанок своих посылал и потом в дырочку подсматривал... Нет, все-таки мы ослы.

Я наполнил рюмки, протянул одну Борису. Вылив в себя вино, он разлегся на тахте. Увидев, что и я не прочь принять горизонтальное положение, подвинулся к стене, освобождая место. Некоторое время мы лежали, заложив руки за головы, и смотрели в потолок.

- А у тебя все нормально со здоровьем? - спросил Борис, широко и звучно зевнув.

- Да как тебе сказать...

- Да так и скажи...

Я рассказал о своих видениях.

- И я глючу потихоньку, правда не так, как в прошлом году,- усмехнулся Борис, выслушав. - Однажды целый час беседовал с довольным чертом с "Роллексом" на руке, потом день был Мопассаном, а совсем недавно - Юлием Цезарем...

- Юлием Цезарем? Класс! Если не секрет, за какие грехи тебя зарезал Брут со товарищи?

- Черт его поймешь... - пожал плечами Борис. - За то, что спал с его матерью? Вряд ли. Ведь он от этого родился. За то, что баловался с его сводной сестрой Юнией Третьей? Тоже маловероятно. Как говорится, с ней вся Одесса спала, то есть весь Рим и мне, то бишь Юлию Цезарю, грех было брезговать тем, чем не брезговал весь римский народ, электорат бы меня просто не понял...

- А черта я тоже видел... Два часа назад на Калитниковском пруду.

- Мне он предлагал делать утреннюю зарядку и потом обливаться холодной водой. Еще говорил хорошо читать Спортэкспресс от корки до корки, погодой интересоваться, а также есть в одно и то же время, и верить в какого-нибудь бога или хотя бы в шипучий аспирин "Упса". И все будет тип-топ, говорил...

Посмеявшись, я разлил вино по стаканам и произнес тост за душевное здоровье и живительный аспирин. Выпив, мы закурили.

- Слушай, Черный! - сказал Борис задумчиво, когда вино, миновав желудок, побежало по кровеносным сосудам. - Я давно об этом думаю. Мы ведь с тобой неудачники, да?

- Ну, как тебе сказать... Если рассматривать наше положение с точки зрения астральной логики...

Мне не удалось закончить мысль - пришел Баламут. Ознакомившись с ситуацией, то есть с уровнем вина в бутылках, стоявших на столе, он недовольно покачал головой и, захватив с собой Бельмондо, отправился за водкой.

Через час, когда я, до предела истерзанный жаждой и беспокойством, уже собирался идти на поиски, они вернулись. Пришли без водки и в бинтах. У Баламута была перевязаны голова (посередине лба повязку украшало пятно крови) и правая кисть. Бельмондо был легко ранен в бедро и грудь.

- Попали в разборку... - виновато улыбнулся Николай. - Дорогу переходили, а кто-то вдарил из гранатомета то ли в меня с Борисом, то ли в "Мерседес", стоявший перед светофором. Машина, сумка с водкой - вдребезги, а нас зацепило осколками стекла. Хотели смыться, но менты как-то неожиданно набежали, отвезли в больницу, а потом - в отделение. Допросили оперативно и отпустили до завтрашнего дня... Лейтенантша одна, очень уж ей Борис понравился, шепнула, чтобы мы поосторожнее были. Сказала, что один человек боится, что мы кое-кого видели....

- А вы видели?

- Ты что-нибудь видишь, когда идешь за водкой?

- Я серьезно спрашиваю.

- У перекрестка Баламут одним "БМВ" заинтересовался. Уставился в него, и этим седока немало обеспокоил...

- А когда вы возвращались...

Я замолчал, увидев в окно трех плотных мужчин в кожаных куртках. Они, хмурые, собранные,- шли к подъезду. У левой подмышки первого из них пиджак вздувался рукояткой пистолета.

Баламут и Бельмондо угадали, почему вытянулось мое лицо, и без слов бросились к кухонному окну. Спустя несколько секунд мы мчались по примыкавшему к дому школьному двору. Пробегая мимо мусорного бака, Бельмондо запнулся раненой ногой и упал. Мы схватили товарища, посмотрели на бак, - он был большим, - переглянулись, и опустили Бориса в него. И разом залезли сами. Бак, к счастью, оказался почти пустым, и места нам хватило.

Устроившись меж застывшими от напряжения друзьями, я принялся собирать под собой мусор (бумагу, отходы школьной столовой и прочее) и подсовывать его под крышку. "Чтобы бак казался полным до краев" - ответил я на шепот Баламута: "Ты чего дурью маешься?"