Сердце дьявола - 2

- А откуда у тебя эти данные? - послушав звонившего, спросил Ленчик, вытирая со лба капельки пота.

Он еще о чем-то спрашивал звонившего, но я не слушал: мое внимание привлекли маска с ластами, лежавшие на корме на канатной бухте. Скоро я плавал среди кораллов, распугивая стайки невероятно пестрых тропических рыб.

Поднявшись на палубу, я увидел Худосокова сидящим в шезлонге и мрачно думающем.

- Что там стряслось? "Трешка", что ли, звонила? - спросил я, смешивая очередную порцию джина-тоника.

- Да, "трешка"...

- И что случилось?

- Понимаешь, она узнала, что какой-то тип по имени Трахтенн летит к нам на гигантском космическом корабле...

- Трахтенн... Трахтенн... Что-то знакомое, - напрягся я, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах это имя вошло в мою память. Но джин-тоник, впитавшись в кровь, вынудил меня зевнуть и пожать плечами:

- Ну и что? Пусть летит. Мы в аду, нам все до фени.

- Корабль этот начинен сверхмощной взрывчаткой... Они хотят уничтожить Землю...

- Землю??? - отрезвел я.

- Земля им до лампочки... Вместе со всеми нами... Они хотят уничтожить синапс, уничтожить его вместе с Землей с тем, чтобы предотвратить переход В3/В4...

- А на какое число намечена такая трогательная встреча двух цивилизаций?

- Сегодня 29-е июля... Двенадцать тридцать галактического времени, сказал Худосоков, посмотрев на часы. - А вмажется этот придурок в Землю 18 августа ровно в полдень... Значит, у нас на все про все остается двадцать дней без получаса... Дикий случай...

- И что предлагает "трешка"?

- Ничего пока...

- Послушай, а мы же - бесплотные... Нам ведь уже все до лампочки...

- Не все... Если планета разлетится на мелкие кусочки, то остаток срока нам предстоит провести в межпланетном пространстве... Представляешь холодрыга, пустота вокруг и твоя душа прозрачная витает... Брр!

- Ты это серьезно?

- Да... В аду можно воссоздать только существующие поблизости условия... - кривясь, потер Худосоков протез. - Ну, понимаешь, телевизор в тюремную камеру можно поставить только там, где есть телевидение и все, что с ним связано...

- Ну, с другой стороны, если мы этого камикадзе с пути истинного как-то свернем, то нам все равно конец. Большой взрыв похлестче взрыва Земли будет...

- С ним проще с большим взрывом. Мы ведь на Нулевой линии сидим... Придумает что-нибудь "трешка"... Она каждый день ума прибавляет, - махнул рукой Худосоков.

- Позвони ей, может быть, уже придумала.

- Сам позвони! - и передал мне телефон. Я взял его и посмотрел вопросительно.

- Чего смотришь?

- Номер какой?

- Ну и простой ты, Черный! Догадайся с трех раз.

- Три шестерки, что ли?

- Ну конечно!

Я начал звонить, но "трешка" не ответила.

- По-моему, она отвалилась... - сказал я, ища ответ в почерневших от предчувствия беды глазах Худосокова.

- А это мы сейчас проверим, - ответил он, нажимая на телефоне клавишу за клавишей. - Волнами СВЧ проверим.

Спустя некоторое время он бросил мобильник на палубу и принялся его топтать, истерично выкрикивая: "Отвалилась "трешка"!! Отвалилась!! Отвалилась!!

5. Законов лучше не нарушать.

Посидев за столом в прострации, Худосоков, решил плыть на остров.

- Баламута с Борисом тебе пришлю. Вы порыбачьте, а я подумаю в одиночестве, - сказал он, перебираясь в резиновую лодку.

Послонявшись по яхте, я остановился у Крутопрухова. Некогда безжалостные его глаза выглядели выцветшими, благодаря сидевшему в них животному страху.

Мне стало жаль его: не люблю, когда меня боятся, и я решил отменить рыбалку. Но, посмотрев на золотое солнце, уже клонящееся к горизонту, вспомнил золотые волосы убитой им Софии, ее звонкий смех, ее влечение к жизни... Вспомнил, как стремился к ней частичкой, нет, частью души, как всем сердцем любя Ольгу, завидовал Николаю, который мог целовать ее не так, как было позволительно другу. Вспомнил, и тут же внутренний голос стал выговаривать мне, что я, вообще-то, в аду, можно сказать на работе, которую надо кому-то делать, чтобы зла на свете стало меньше. И поэтому я должен отбросить в сторону слабости, засучить рукава и сделать так, чтобы этому человеку стало больно, очень больно.

И гуманная моя ипостась, сдалась моей зловредной ипостаси, и та обратила нетерпеливый взор к друзьям, уже наперегонки плывшим к яхте.

Взобравшись на палубу, Бельмондо подмигнул мне и, не мешкая, занялся подготовкой судна к выходу в море. Баламут же, выказывая себя профессионалом, не торопился. Он посидел в шезлонге с баночкой пива из холодильника, выкурил сигарету, и лишь затем занялся Крутопруховым. Достав из рундука тонкий стальной трос, он обвязал им щиколотки своего оцепеневшего кровника. К образовавшемуся узлу троса Николай прикрепил три стальных поводка с большими крючками, два из которых подвязал к запястьям. Крутопрухова, а третий - к шее. Затем потащил за волосы снаряженную снасть на корму. Яхта в это время, чуть слышно тарахтя мотором, уже выходила из бухты. Пройдя около полумили, впереди по курсу мы увидели акульи плавники. Баламут оживившись, заходил по палубе, что-то выискивая.

- Что, спасательных кругов больше нет? - спросил его Бельмондо от румпеля.

- Нет...