Сердце дьявола - 2

- Он берет их к себе! - снисходительно улыбнувшись, вспомнил я фразу одного из поднаторевших телевизионных проповедников.

- А сколько негодяев и мошенников упиваются всеми благами земными? Покупая их на деньги, отнятые у нищих?

- Но я знаю, доподлинно знаю, что все негодяи, вредившие и унижавшие меня, стали глубоко несчастными людьми. Вот, посмотри!

И я приказал экрану показать жизнь людей, принесших мне горе. Картинки прозябания моих недоброжелателей были столь жалостными, что через минуту, я прекратил показ. Усилием воли изгнав из головы увиденное представление, я сказал сам себе:

- Если несчастны люди, принесшие мне горе, значит, все люди, принесшие горе, несчастны.

- Ну, наконец-то! - произнес знакомый голос из-за спины. - Зрелые, однако, мысли начали вас посещать, господин Чернов. Я доволен вами и готов вам немедленно услужить...

- А...

- Рай вам показать? - прочитало мои мысли пустое место за спиной.

- Да... Если можно.

-Пожалуйста...

Я очутился на теплом коралловом острове, поросшем пальмами, бирюзовый океан, разлегшийся вокруг, был тих и безбрежен. Везде летали невиданные разноцветные птицы, на песке можно было увидеть следы ланей и стройных женщин. Я стоял, ошарашенный, а голос спросил:

- Ну, что, хорошо?

- Замечательно! - признался я. - Но очень уж он похож на Ад...

- Рай, дорогой мой, отличается от ада только тем, что в нем собираются приличные люди.

- А где они?

- Вон на той яхте, - ответил голос и эхом унесся за мою спину. Я обернулся и увидел большую белоснежную яхту.

- Такая я же, как в аду... - прошептал я, несколько разочаровано.

- Сплавай к ней, видишь, тебе уже руками машут.

Я поплыл, пытаясь, разглядеть, кто же меня ждет на яхте, но горько-соленая вода расстроила зрение, и мне удалось различить на палубе лишь загорелые фигурки оживленно переговаривающихся людей. Еще несколько гребков и, вот, мне подают руку. И чудо - взобравшись по навесному трапу, я оказался в кругу любимых людей... Вот, шизопараноик Шура с Шилинской шахты с радостной улыбкой на лице подает мне пушистое махровое полотенце, вот хитроватой Аль-Фатех с восточной преувеличенной вежливостью предлагает занять почетное место за столиком, за их спинами сестрами стоят смущенные мои женщины. И такая благодать исходит от них на меня, что я растворяюсь от радости и забываю обо всем на свете... И через тысячу тысяч лет абсолютного счастья вновь оказываюсь в кинозале перед загадочно блистающим экраном...

- А могу я молиться ему? - придя в себя, спросил я трепетно. - И станет ли он слушать меня, недостойного человека, презренного грешника?

- Конечно, поскольку вы его избранник, он будет отвечать вам. Отвечать и предостерегать. И нам не придется предпринимать "многоходовки", чтобы вас оберечь. Вот она, благость! И вам хорошо и нам!

- Но...

- Что "но"?

- Мне, видимо, придется бездумно выполнять его приказы? А я так не могу... Бес сомнения сидит во мне прочно...

- Ну, об этом не беспокойтесь! Вы просто выполните бездумно первые десяток-другой его распоряжений, а правильнее - пожеланий. Выполните и поймете, что все они - даже самые вредоносные на первый взгляд - пошли вам на благо. И бес сомнения навсегда покинет вашу душу...

- Хорошо бы... - мечтательно произнес я. - Как здорово, наверное, жить без сомнений...

- Здорово, здорово.

- Ну, а что мне делать дальше?

- Знаете, что... Идите-ка вы к Худосокову на коралловый остров, переварите все, что узнали, отдохните маленько, сил наберитесь. А когда вы нам понадобитесь, мы вас призовем...

И тут же свет в зале погас, и на экране я увидел адский коралловый остров.

5. Бельмондо. - Зевс просит помощи. - Орлов обожает печень. - Прощение есть

подвиг?

- Рада сообщить, что из графика мы не выбиваемся, - проворковала Стефания, усаживаясь рядом на парковой скамье. - Но есть кое-какие огрехи. Понимаешь, подвиги надо совершать без рассуждений; если человек начинает рассуждать, то подвига, как правило, не получается. Получается предательство.

Борис молчал. Развалившись на изогнутой спинке скамьи, он курил, глядя в ноги. Он пытался угадать, какой подвиг ему предложат совершить во втором туре. Прикажут очистить Авгиевы конюшни в виде среднестатистического городка, погрязшего в преступности и коррупции? А также в нищете и богатстве, в бездушии и поддельной духовности? А каким способом? При помощи воды, как некогда это сделал Геракл? Разверзнуть бесчисленные водохранилища и смыть всю нечисть? Но ведь погибнут невинные? Невинные... А, может, нет невинных? Все виноваты перед Господом?

Борис увидел себя на амбразуре. "Интересно все-таки кровь впитывается в снег... Как в другое существо переходит..."

- Знания и помыслы умножают печали... - прервал его мысли ангельский голос Стефании. - Лучше не думать, а...

- Подвиги совершать, - закончил за нее Борис. Закончил, обернулся к собеседнице и... залюбовался.

- Знаешь, какая ты необыкновенная женщина, - наконец, сказал он, склонив голову набок. - От тебя исходит доброе, проникновенное, ласкающее тепло. Руки мои сами собой тянутся к тебе, но прикоснуться не могут: кощунство! - говорит им мозг...