Сердце дьявола - 2

Многословно простившись, Зиновий Евгеньевич уехал в офис. А Бельмондо, постояв у окна и полюбовавшись незатейливым губернским пейзажем, направился в спортивный клуб, о котором рассказывал Валуев-Судетский.

В низком, но обширном подвальном зале тренировалось человек двадцать качков, самый хлипкий из которых мог посостязаться и с асфальтовым катком. Сев на длинную скамейку, стоявшую рядом со шведской стенкой, Бельмондо принял непринужденную позу (нога на ноге, руки в карманах, плечи на стенке) и сделал лицо человека, случайно забредшего в деревенский клуб на представление самодеятельности. Не прошло и нескольких минут, как один из качков - двухметровый титан с помятым греческим носом - толкнув штангу в сто тридцать килограммов, подошел к нему и поинтересовался, глядя, как на едва видимую букашку:

- Ты кто?

- Дед Пихто, - ответил Бельмондо неожиданно для себя. - И, кстати, друг Зины.

- А... - заморгал титан. - Крутой, значит...

- Да нет. Но шею тебе намылить - это я, пожалуй, смогу.

И тут Бориса прошиб холодный пот. Он не хотел говорить ничего подобного - кому может придти в голову дерзить человеку, который только что толкнул штангу более чем в полтора раза тяжелее твоего веса?

- Ну пошли тогда, пободаемся? - впился в его растерянные глаза титан. Бокс, каратэ, борьба? Или просто попку нашлепать?

- А как получиться, - пожал плечами Борис. - В драке я себя не контролирую.

Титан сделал знак своим товарищами, и те освободили середину зала. Некоторые из них сделали это неохотно: зачем все это? Эту букашку залетную можно было и по шведской стенке растереть, как помидор на терке.

И вот, они стоят друг против друга. Борис к своему удивлению видит, как медленно, очень медленно поднимается рука соперника и медленно, медленно движется к его лицу. "Ничего себе конфетка "Рондо"! - думает он. - Но и самому надо действовать". И, молнией подскочив, бьет титана ребром ладони по шее. И титан уже совершенно нормально - не быстро, не медленно - падает на пол. А Бельмондо (в выигрышных ситуациях он действовал артистично) обводит доброжелательным взглядом онемевших друзей поверженного соперника и говорит:

- Какой поссаж! А ведь в полсилы ударил...

К нему бросились трое. И вновь конфетка подействовала: их руки и ноги двигались, как в замедленном кино. Не прошло и сорока секунд, как они надолго перестали двигаться.

Придя в себя, Бельмондо хотел сказать что-нибудь остроумное, но не смог - услышал клацанье автоматного затвора. Медленно обернувшись, увидел "Беретту" в руках у титана с изрядно помятым греческим носом. Однако пострелять помятому носу не вышло: члены клуба, посверкав глазами, разделились на две примерно равные группы. Одна встала на сторону титана, вторая, образовавшаяся вокруг широкоплечего и хромоногого человека по прозвищу Гефест, - на сторону Зевса и честно сражавшегося за него Бельмондо.

Это спонтанное разделение стало началом конца спортивной банды... Тем же вечером Бельмондо убедил ставших на его сторону спортсменов поддержать Валуева-Судетского, и скоро последний навел в районе относительно конституционный порядок. Многие члены спортклуба попали на зону, другие были вынуждены бежать в столицы.

После того, как Зевс укрепился во власти, его отношения с Борисом ухудшились. Зиновий Евгеньевич, одинаково круто обошелся со всеми членами клуба, в том числе и с теми, кто помог ему. Это Борису не понравилось. А Валуеву-Судетскому не понравилось то, что Бельмондо от делать нечего (Стефания все не появлялась и не появлялась) решил помочь приюту для умственно отсталых горожан. С помощью Гефеста (Геннадия Федоровича Студеникина, главы известного в Энске ЗАО "Литье и ковка") он купил и привез уголь в котельную, а также подключил электричество и газ, отрубленные за неуплату по личному приказу Валуева-Судетского. Еще на свои деньги (кредитные карточки оказались неиссякаемыми) он накупил лекарств, а также нанял преподавателей для обучения полоумных искусству, грамоте и ремеслу. И городской, а вслед за ним и районный люд заговорил о нем, как о будущем кандидате на пост главы районной администрации...

Зиновий Евгеньевич счел все эти действия Бориса популистскими и всерьез озаботился: кому нужны соперники на предстоящих осенью выборах? К тому же Зевса беспокоила странная осведомленность Бельмондо. Слова, вскользь брошенные Борисом: "Я могу тебе сказать, как и чем ты кончишь", глубоко запали ему в душу.

"Компру, негодяй, на меня имеет, точно... А откуда он знает, что я живу с поповской дочерью Светланой? И о ясноглазой Фетиде откуда ему ведомо?" думал Зиновий Евгеньевич на банкете по поводу назначения нового главы УВД, в пол-уха слушая, как Бельмондо, распустив перья, рассказывает поповне Светлане о своих друзьях Черном и Баламуте.

- Это такие люди, Света, такие люди! - самозабвенно говорил Борис. - С ними я без всякой "Бури в пустыне" уговорил бы Саддама Хусейна переехать на постоянное жительство в Биробиджан!