Сердце дьявола (СИ)

Матовый лунный свет освещал не большой двухэтажный домик на краю дороги, собирая густые тени там, куда он не имел доступа. Тишину безоблачной ночи нарушал лишь звук тлеющей сигареты. Это уже была третья сигарета по счету. Или пятая. Крестиан не считал, погрузившись в свои мысли и пытаясь навести там хоть какое-то подобие порядка и прийти к консенсусу. Как оказалось, задача была не из легких — появившиеся чувства мешали сосредоточиться и мыслить здраво. Больше всего его пугало, с какой силой его начинает тянуть к смертной девушке. Это совершенно невозможно и недопустимо! Он вообще должен быть лишен подобных эмоций, а то, что повлекло его потянуться к девушке за поцелуем, он вообще не мог объяснить. Имея за плечами богатый опыт с любовницами, он никогда не испытывал подобного и никогда сильно не заботился об объекте, находившимся рядом.

С Анной все казалось наоборот — с ней не хотелось быть грубым и настойчивым, ее хотелось прижимать к себе и оградить от окружающего мира. Одна только мысль о том, что она может подвергнуться опасности, сковывала все тело от страха, следом за которым приходила ярость и отчаяние. С ним она всегда будет в опасности, как бы он не старался ее оберегать.

Чем больше Крестиан думал в этом направлении, тем больше понимал, что прежние мысли о возвращении в преисподнюю или о том, чтобы побыстрее покинуть этот дом, посещают его все реже. Он начинал мыслить иначе — не как хозяин, а как человек. Прошлое постепенно отходило на задний план, являя настоящее. А в настоящем рождались какие-то совершенно не свойственные ему желания, мотивировать которые он не мог.

Затушив очередную истлевшую сигарету, Крестиан достал еще одну и сделал глубокую затяжку. Опираясь локтями на колени, он готов был схватиться за голову и взвыть в голос — может, хоть это поможет ему успокоиться и собрать разрозненные мысли вместе? Он настолько погрузился в себя, что не заметил, как перестал контролировать свою силу. Неотличимые от простых теней в тусклом лунном свете, языки пламени на его спине вырастали с каждой минутой все больше. Достигнув невысокого потолка беседки, они замерли, извиваясь, словно змеи, ожидающие приказа хозяина.

Когда-то очень давно — еще на заре его правления — кто-то рассказывал, что если провести в мире смертных слишком много времени, то можно стать пленником захлестнувших тебя эмоций. Тот, кто не готов к этому, может поплатиться за это. Говорят, именно это стало причиной безумия прежнего хозяина. Крестиан убил его и, похоже, теперь переживает тоже самое. Он пробыл здесь всего неделю и надеялся, что еще не слишком поздно. Может, если он вернется в преисподнюю, то ему удастся избежать безумия и вернуть все на свои места. Словно ничего и не было, словно он и не был знаком с этой смертной девчонкой, что успела за неделю перевернуть всю его жизнь. Но тогда нельзя было медлить и уходить отсюда немедленно.

Приняв для себя это решение, Крестиан собрал все свои силы и встал на ноги. Обрушившийся на него грохот вместе с обломками досок, стали для него полной неожиданностью. Он успел прикрыться руками и только тогда к нему пришло осознание, что он перестал контролировать свою Силу.

Тишину не большой комнатки на втором этаже нарушил сильный грохот, донесшийся с улицы. Анна содрогнулась всем телом от охватившего ее страха.

Когда Крестиан ушел, оставив ее одну в пустом коридоре, ей захотелось застонать в голос. Почему он убежал? Что она сделала не так, что ему не понравилось? Все ее прежние попытки вытащить из него хоть какую-то информацию, проваливались, но сейчас она почувствовала, что он был близок к тому, чтобы открыться перед ней. Он тянулся к ней, и Анна чувствовала к нему тоже самое, возможно даже что-то большее, благодаря чему она готова была принять любую правду, какой бы та ужасной не была.

Все свои мысли-рассуждения она записывала в своем дневнике — белые листки бумаги оказались единственными, с кем она могла поделиться своими переживаниями и всем тем, что не могла рассказать никому на свете. Крестиан вызывал в ней сильные чувства, от которых сердце начинало биться чаще, когда он находился рядом, а от одной лишь мысли, что завтра он уйдет и больше никогда не вернется, ей становилось больно. На столько больно, что на глазах наворачивались слезы и она с трудом удерживала себя от желания броситься за ним. Но она изначально вела себя с ним не так, может, это и отпугнуло его — он решил, что она не испытывает к нему ничего. А как теперь ему об этом сказать? Если он не станет делать первый шаг, то ей придется это делать самой, потому что потом может оказаться поздно.

И вот теперь, когда трещащие доски казались ее рушившимися надеждами, Анна обернулась к окну, где из яркого бело-голубого пространства, образовавшегося в скале возле дороги, начали выходить незнакомые люди. И настроены они были явно недружелюбно.

Глава 11