Сердце для киборга

Отец прерывает ее выразительным взглядом. Охранник по-прежнему молчит, не шевелится и возможно даже не дышит. Но это вряд ли. Все же он человек. Как бы там ни было.

— Лейла, ложись спать. Ты устала. А завтра мы поговорим. Если захочешь.

Она кивает, потому что действительно ощущает себя физически и морально вымотанной. Дожидается, когда ее комната опустеет. При этом наблюдая за действиями охранника, который подходит к оконной раме, проверяет ее на прочность, еще раз осматривает всю комнату, заглядывая даже под кровать. Такое поведение не то что настораживает. Вызывает озноб, пробегающий по спине. А выходя даже не удостаивает ее взглядом. Впрочем зачем? Оно, итак, понятно.

В полной тишине и одиночестве девушка бухается обратно на кровать, тонет в приятной мягкости матраса и старается не думать. Удивительно, но это у нее получается, хотя, казалось бы, ужасы сегодняшней ночи никак не дадут уснуть. Но засыпает она достаточно быстро. И мысль о том, что ее охранник рядом, прямо за стенкой, здесь совсем ни при чем. Она в этом уверена.

На утро все произошедшее кажется сном. Пугающим и нереалистичным. Но Лейла понимает — это ей не приснилось. Сама ситуация вызывает море вопросов. И пока чистит зубы, она раздумывает, кому бы их задать. Отец явно не вариант. Он до сих пор считает ее неразумной глупышкой, которую необходимо как можно скорее пристроить в добрые руки. Иначе ведь пропадет.

Лейла с таким подходом категорически не согласна. Но кто ее будет слушать? Вот если бы мама была жива…

Резко сплевывает зубную пасту, полощет рот и гонит болезненные мысли прочь. А когда выходит в коридор, едва не подпрыгивает на месте. Огромная фигура охранника слишком внезапно оказывается рядом. Он что тут так и стоял всю ночь? Накатывает странное смятение и щеки начинают расцветать яркими красками.

Ужасы прошедшей ночи тут же тонут, поглощенные новыми жаркими и очень развратными воспоминаниями. То, что он делал с ней в комнате. То, как целовал. Как мягко шептал на ушко. Как… Голова совершенно не слушается и голос разума теряется в красочном круговороте картинок.

Зачем она вообще об этом думает? Думает ли он об этом?

Лейла кидает незаметный (по крайней мере она так думает) взгляд на суровое, жесткое лицо. Но оно ничего не выражает. Ни тени эмоций. Ни грамма волнения. Словно ничего между ними прошлой ночью и не было. И это ранит сильнее, чем хочется верить.

Внутри нарастает неприятное чувство. Впрочем, думать откуда растут его ноги, девушка тоже не собирается. Слишком много чести для безродного дворового пса. Он ее не замечает. Отлично! Она тоже так умеет! И кто в конце будет кусать локти — это еще огромный вопрос.

— Твоя рожа просто отвратительна!

Глупо не сдерживается от острого словца, когда проходит мимо и со всей силы наступает пяткой на уже набившие оскомину ботинки. Конечно странно, если бы он стал ходить по их дому в тапочках. Опять же подобная обувь совсем не практична в плане особенностей его работы. Но даже эта мелочь невероятно раздражает.

В молчаливом безразличии он идет следом. Не человек. Робот настоящий. И то, что было ночью, ускользает все быстрее и быстрее. Скорее всего подобное ей просто привиделось. Померещилось под напором ужасной, будоражащей реальности. Наверняка одна из хитроумных штучек мозга, на которые тот безусловно способен.

В кабинете отца все дышит тишиной и покоем. Как и сам мужчина, напоминающий огромную нерушимую глыбу. Лейла и сама понимает, что, придя сюда, поступает глупо. Но поделать ничего не может. Если не разберется и не поставит точку — ночное происшествие вместе с его участником станут являться в кошмарах. Она себя слишком хорошо знает.

— Что тебе надо доча?

Мужчина отрывает взгляд от стола, на котором до ее внезапного и явно нежданного вторжения изучал какие-то бумаги. Безусловно важные. Сегодня он от чего-то решил остаться дома. Хотя обычно предпочитал работать в офисе. Сей факт добавляется в копилочку тревожных открытий.

— Хочу поговорить о прошлой ночи!

С вызовом девушка плюхается в огромное кресло, которое скрадывает ее с головой. Охранник встает рядом и это нервирует. Мог бы остаться там, позади, вне поля ее видимости. Так ей было бы легче.

Ловит себя на позорной мысли и чертыхается. С какой это стати она должна его хоть как-то стесняться? Не бывать этому! Никогда! Но близость мужчины действует вопреки ее желаниям. Не заводит, а от чего-то успокаивает. От нахлынувшего и такого забытого чувства комфорта язык развязывается сам. Поэтому в ответ на глупое упоминание про вора, срывается.

— Пап, что происходит? Я же не дурочка! И там явно был не вор. И он явно пришел ко мне. Зачем?

Краем глаза замечает, как напрягается фигура рядом. Очень интересно. Похоже подозреваемых в ее списке добавилось.

— Лейла, девочка моя, — опять вступает отец. — Тебе совершенно не о чем волноваться. Поверь. Подобного больше не повторится. И ты можешь спать спокойно.