Сердце дракона

– В смысле последнюю? – Элай не понял вопроса, но понял то, что сейчас его сделают калекой, просто потому что он никак не причастен к проекту «Лоно», и тогда в крепости, соврал командиру эльфов.

Вместо уточнения Элай получил сильнейший удар в лицо! Голова закружилась, а в глазах появились яркие белые вспышки.

– Я думал мы поняли с тобой друг друга, Элай – Ииверти недовольно покачал головой.

Тут же последовал еще ряд ударов. Элай начал терять сознание, но один из эльфов сунул ему что-то в нос, и парень тут же пришел в себя. Голова, казалось, готова разломиться от боли. Кровь струилась по правому виску, а глаз начал опухать.

– Таких уточнений хватит, парень? – Ииверти поглядел на вартарана.

– Да – сдавленно ответил парень.

– Тогда повторю вопрос. В чем была суть последней экспедиции?

– Я не знаю, я не участвовал в ней – сдавлено ответил Элай, ожидая очередных истязаний.

На удивление ударов не последовало. Ииверти только изменился в лице, казалось, он сейчас просто перережет ему глотку. Внутри все сжалось, сейчас Элай боялся, сильнее, чем в битве.

– Скажи. Мы встретили тебя с уважением? – неожиданно для вартарана спросил Ииверти.

Элай только выпучил здоровый глаз на эльфийского палача. Он растерялся, не зная, что можно ответить.

Пока Элай молчал, эльфийский палач взял со стола щипцы и молча сдавил их на пальцах правой руки. Элай завопил от боли. Кости медленно, но податливо захрустели, а рука наполнилась болью и жаром! Пальцы перестали шевелиться. Щипцы раздробили кости фаланг.

– Ответь на вопрос, Элай. Это легко, тогда твои страдания закончатся – Ииверти попытался убедить вартарана.

– Я не причастен к операции – кричал Элай.

Но его никто не слушал. Щипцы сменились иглами, которые мастерски влетели под ногти на ногах. Комната снова наполнилась криками! Полетели тяжелые удары. Руки одного из эльфов были замотаны тканью в смоле, на которой стеклянная крошка. Пока один эльф рихтовал лицо Элая, второй продолжал дробить пальцы на левой руке. Медленно, но верно, молодой солдат Перперадо превращался в кусок фарша, перемолотый эльфийскими палачами.

Ииверти снова что-то спросил у Элая, парень уже не понимал происходящего и только продолжал кричать, что он не был в операции «Лоно». Захрустело правое колено, на него опустился тяжелый и очень болезненный удар. Укороченный клевец за мгновение раздробил коленную чашечку Элая, потом захрустели ребра. Лезвие впивалось в плоть и ломало кости.

Палачи Арахно делали все молча. Нет, они не испытывали удовольствия или эйфории, о которой Элай читал в книгах. Они просто делали свою работу, также, как Элай в свое время пек хлеб. Их интересовал результат, они не разменивались на книжные шуточки, упреки и унижения. Просто калечили тело, ломали кости, резали плоть. Им не нужно было превращать его в безропотную собаку, им нужна была только информация.

Иногда они прирывались, вводили какие-то снадобья, насильно вливая в рот, давали воды. Все, что происходило, казалось для Элая адом. Он постоянно терял сознание, но тут же приходил в себя, страх сменился постоянным ожиданием очередной боли. Палачи делали перерывы, интересовались кем он был и чем занимался. Элай рассказывал о доме, о семье, даже Ииверти рассказывал ему о том, как стал палачем, о том, что у него есть жена, дети, вспоминал какие-то трогательные моменты, но потом снова начинали хрустеть кости. Зубы по одному иногда стекали в густой кровавой слизи прямо изо рта, тогда Ииверти заботливо протирал Элая, давал воды, и все продолжалось. Варртаан потерял счет времени, казалось, вечная мука никогда не кончится! Ему сломали оба калена, раздробили все пальцы на руках и ногах, сорвали ногти, разбили лицо, выбили с десяток зубов. Ребра больше не были твердой конструкцией, они сободно гуляли под кожей. Ключицы были оголены и подцеплены крюками, за которые палачи потягивали и выставляли суставы парня наружу, после чего заботливо вставляли на место и повторяли экзекуцию.

Элай бился в огонии, которая иногда давала мозгу и телу передохнуть, уменьшаясь, сменяясь на разговоры о рыбалке, любимой еде. Парень вообще перестал соображать, он говорил с ними в эти минуты, делился всем, что знал и любил, а потом снова разрывался от агонии и желания умереть!

***

Элая принесли в небольшую тусклую палату всего в крови. Стены были покрыты краской, в комнате дымил канделябр, а в углу стояла небольшая кровать. Палачи полажили вартарана на нее и вышли за дверь, в комнате остался только Ииверти. Он влил непонятную жидкость в перекошеный рот Элая, и парень снова пришел в себя. Закашлял кровью, попытался двигаться, но не смог.

– Знаешь, иногда удивляет, как мой народ может недооценивать другие рассы – сказал Ииверти.

– Я сказал правду… – тихо прошептал вартаран.