Сердце дракона

– Скоро узнаем это наверняка – ответил эльф. – А еще, Элай, иногда я удивляюсь тому, насколько крепкие бывают воины. Что вами движет. Зачем вы до последнего терпите эту боль, какие убеждения у вас в голове. Признаюсь, мне этого не понять. В моем кресле были люди, были предатели рода, гномы, норвинцы. Много кто прошел через подразделение Арахно. Много кто умер, так и не открыв рта. Мы не просто так считаемся элитой в Сайраншеале. С трупами, конечно, не поработаешь, но вот маги, которые есть в моем подчинение говорят, что с покойника проще получить информацию чем с живого.

– Убъешь меня? – спросил Элай.

– Пока нет – Ииверти посмотрел на вартарана. – Нас учат относиться ко всем, кроме эльфов, как к мусору. Все воспитание построено на том, что мы исбранная раса нашей богини. Даже без пропаганды я могу найти сотни причин, почему эльфы лучше других народов, но вот на что я не могу найти ответ, так это то, Элай, почему недойстойные расы оказываются в несколько раз смелее и крепче эльфийского рода.

– Нам есть за что умирать – прохрепел парень.

– Наверно ты прав. Особенно вам, вартаранам. Сейчас ваш дом объят пламенем. Мы же идем в битву за убеждения нашего короля, вы за свои семьи и дома. Но судьба такова, Элай, что мы выиграли войну.

Эльф отшел в другой конец палаты и сел на неаккуратно сколоченный табурет. В этот же момент дверь в палату распахнулась и в нее вошел еще один эльф. Высокий, с аккуратно подстрижеными волосами. Его лицо скрывалось за кожаной маской. Он был облачен в легкую черную мантию поверх обычной рубахи и штанов. Ноги не были окутаны тяжелыми сапогами с стальными заклепками, наоборот он носил легкую кожаную обувь весьма высокого качества. Ииверти резко встал с табурета и покланился вошедшему.

– Giaaalif vaasret lialvindergleqbird – произнес он.

Эльф в маске только слегка наклонил голову. Ииверти сел обратно на табурет, а вошедший эльф подошел к Элаю.

– Nentrifho faasladaret Nas? – спросил он.

– Это господин Балирдин, он спрашивает у тебя Элай, готов ли ты сказать то, что требуется сам?

– Я все сказал – тихо прохрипел Вартаран. Тиски, которые во время пытки сжали его шею повредили гортань, даже кровь сглатывать было мучительно больно.

Ииверти только отрицательно покачал головой. Тогда эльф в маске аккуратно положил руку на разбитое окровавленное лицо Элая, которое больше напоминало разорваный кусок мяса, нежели лицо, и затянул странные гортанные звуки. Вартаран слышал в них неразборчивые, незнакомые ему слова, но смог понять, что этот господин эльфийский маг, а значит дальше будет только хуже. Глаза вартарана медленно закрылись.

***

Пришел в себя Элай также неожиданно, как и потерял сознание. Из небытия его выдернули разъяренные крики Ииверти и глухие удары. Элай не понимал, что происходит, только спустя какое-то время слух и зрение полностью восстановились. Он понял, что лежит в камере, где трое палачей Арахно жестоко избивают Адерли! Ииверти ходит по камере и яростно орет о том, что командир, который взял их в плен, тупоголовый осел.

С помощью мага они узнали правду, и она очень не понравилась им. Вместо откровений и планов, Ииверти понял, что весь допрос и пытку Элай говорил чистую правду. Но оттуда они узнали и про Адерли. Элай попытался пошевелиться, но только почувствовал, как резкая боль сковала его, словно калеку, который больше не сможет двигаться. Он хотел помочЬ другу. Хотел, но не мог. Душераздирающие крики Адерли разносились по коридорам, достигали каменных стен и умножались стократно. Элай только продолжал смотреть, как его товарищ превращается в месиво из крови и переломанных костей.

Вдруг избиения прекратились. Ииверти, подобно голодной птице, навис над едва дышащим Адерли.

– Ты расскажешь, то что мне требуется?

– Да – выкрикнул вартаран, сплевывая кровь.

– Отлично – Ииверти выпрямился и спокойно произнес. – В кабинет обоих.

В этот момент Элай понял, что Ииверти не эльф. Он монстр, каменный голем с просторов Степи Адептов, волшебный механизм созданный для того, чтобы добывать информацию. Его ровный и монотонный голос, отсутствие отдышки после криков. Эта холодная уравновешенность и педантичность пугали куда сильнее, чем боль.

Элай не успел опомниться, как его небрежно перекинули на носилки. Он скорчился от боли и закашлял. Читая книги, он и подумать не мог, что после пытки его будут носить. Элай начинал снова соображать, так как делал до этого кошмара, который водоворотом затянул его. Пока над головой проносились канделябры, а помещения становились светлее и в них появлялись окна, Элай убедился в том, что они с Адерли куда важнее обычного военопленного. Точнее важен Адерли, а он всего навсего, словно клещ присоседился, но вместо выгоды, обрек себя на страдания и боль. Теперь он понимал злобу Адерли в той телеге, понимал, почему он не хотел, чтобы Элай попал сюда. Из плена можно бежать, отсюда ты никогда не выберешься, а твое тело будет небрежно кинуто в выгребную яму и пролежит там до тех пор, пока серые кости не покроет сочная зеленая трава.