Сердце Дракона. Финал целиком. Цикл завершен

Но Кестани была быстрее. Намного быстрее…

Не успели её кнуты смотаться обратно, как она уже закрутила ими перед собой. Словно сшивая нитями судьбы полотно, она рассекла оставшуюся столешницу на сотни мелких щеп и те дождем обрушились на Лэтэю, закрыв на миг той обзор и сбив с темпа.

Воительница, заканчивая атаку, приземлилась на камень и ударила копьем, но наконечник лишь раздробил камни на полу и высек искры.

Кестани же стояла за спиной у Лэтэи. Хаджар и Хельмер едва успели встать на ноги, а лже-богиня уже занесла рукоять кнута, на обратной стороне которого виднелся длинный, стальной шип. И, без слов, она вонзила его в спину Лэтэи.

Глава 1978

Та вскрикнула от боли.

Зазвенело покатившееся копье.

Хельмер уже потянулся к ножам и дротикам, но он бы не успел. Кестани занесла вторую рукоять для последнего удара.

— Ты мне никогда не нравилась, — прочел Хаджар по губам лже-богини.

Лэтэя, по губам которой текли струйки крови, обмякла, а Кестани уже практически нанесла удар.

На миг генералу показалось, что особо меткий луч солнца разбил окно и, пронесясь по залу, сбил Кестани с ног, с силой ударив о противоположную стену.

Она схватилась за древо стрелы, пригвоздившей её к стене, и заскрипела зубами в попытках выдернуть ту. Судя по количеству крови и трещине на рукояти кнута, Кестани в последний момент изменила траекторию удара и, вместо того, чтобы добить Лэтэю, отклонила выстрел.

Вот только сила стрелы оказалась такова, что та рассекла рукоять кнута и, потеряв траекторию, вместо сердца, пробила мышцы над ключицей Изначальной, прибив ту, словно муху, к стене.

Из луча солнечного света в зал вышел мужчина. Высокий, стройный и, наверное, даже более прекрасной наружности, чем волшебник Пепел. У него были идеальные черты лица, глаза ярче молодого пламени, кожа оттенка бронзы, а волосы струились жидким золотом. Он был облачен в кожаные доспехи с золотыми накладками на груди и спине.

У правого и левых бедер покоилось по колчану, где, закрепленные дощечками, намертво, даже не качаясь при походке, лежали стрелы, а за спиной, у пояса, торчал длинный, широкий кинжал. В руках он держал лук и, даже не обратив внимания на Хельмера с Хаджаром, подошел к Лэтэе. Он опустился рядом с ней и провел руками по волосам, после чего с нежностью и бережностью, будто обращался с фарфоровой вазой, помог той улечься на пол.

— Ты… — прошептали окровавленные губы воительницы. — мне кажется… я помню тебя…

Ирмарил, а именно им и был этот незнакомец, лишь заботливо поцеловал лоб Лэтэи и, поднявшись, повернулся к Кестани, как раз справившейся с тем, чтобы вытащить стрелу из плеча.

Отбросив в сторону обломленное древко, Кестани развела руки в стороны и щелкнула кнутами.

— Предатель, — коротко произнесла она и закружила запястьями.

Кнуты, ожив подобно змеям, обхватили самые длинные из щепок и метнули их в сторону Ирмарила. Тот отскочил в сторону и, отойдя подальше от Лэтэи, продемонстрировал то, что Хаджар невозможным.

И все это — без сил Практикующего, лишь используя отточенные за эпохи навыки и тело смертного. Ирмарил, одним движением забрав из колчана три стрелы, мгновенно положил их на тетиву, а затем, не только натягивая лук, но и скручивая запястья, отправил их в полет.

Когда тетива, выпрямляясь, пропела свою трель, то стрелы, вместо того, чтобы полететь по прямой, закрутились бурами и устремились каждая со своего направления.

Одна полетела по дуге сверху, вторая, по такой же дуге, справа, а третья слева. Но и этого Ирмарилу показалось мало. Он, всем тем же движением, достал еще две стрелы из другого кочана и запустил одну по прямой, а вторую, так и оставив зажатой в пальцах, натянул на тетиве после выстрела и принялся ждать.

Наверное ни один фехтовальщик, не будь у него ростового щита и полного латного доспеха не выжил бы под таким натиском. Только не на расстоянии всего в тридцать шагов, когда стрела еще не на излете, а времени на реакцию практически нет.

Но у Кестани в руках были вовсе не мечи, топоры, копья или щиты. Она закружила руками и кнуты, вновь оживая, завились вокруг неё широкой сферой. Стрелы, разумеется, не обладали подобной гибкостью и, пусть и летели по странной траектории с немыслимой силой и скоростью, но оказались бессильны перед плотными сетями Кестани.

Та, что летела сверху оказалась отбита и рухнула на пол; летевшая справа, разбитая в мелкие щепки, и вовсе пропала из виду; а третья, та что искала цель слева — её даже кнуты Кестани не успевали отбить и потому она, остановив один из кнутов, поймала стрелу рукоятью кнута. Та вонзилась едва ли не по середине древка, но не смогла ранить богиню.

Чего не скажешь о четвертой стреле, которую Ирмарил выпустил позже и которую, Кестани, видимо не заметила. Та, лишь едва ударившись о единственный пляшущий в воздухе кнут, отскочила в сторону, но успела оцарапать бок лже-богини.