Сердце Дракона. Финал целиком. Цикл завершен

Хаджар не сдвинулся с места. Он ведь обещал…

Хельмер влетел в беседку и, прямо с места, направил левый кинжал в горло богу войны, а правый, тот, что короче, в живот. Хаджар сомневался, что смог бы защититься от такого удара в смертном теле сидя и безоружным.

Но Дергер… несмотря на свои громадные размеры, двигался быстрее, чем… чем все, кого видел Хаджар. Быстрее того убийцы у стен, быстрее Хельмера, Кестани, Ирмарила и, пожалуй, быстрее самого Хаджара в его лучшее «время».

Время вокруг бога войны словно застыло и он с легкостью отмахнулся от ударов. Именно, что отмахнулся. Правой, раскрытой ладонью, он хлопнул по запястью, держащему кинжал у горла. От удара что-то хрустнуло в руке Хельмера и тот выронил оружие.

А левой он, двумя пальцами, перехватил кинжал, метивший в живот, и попросту… переломил оружие на двое.

Демон, чья левая рука повисла плетью, резко отпрыгнул назад. В прыжке он подцепил упавший кинжал и, подхватив его зубам, крутанулся в воздухе. Приземлившись за пределами беседки, он все так же держа кинжал в зубах, выхватил последние дротики и метнул их в сторону противника.

Пока те еще летели, Хельмер успел перехватить кинжал из зубов и прыгнуть следом.

Но Дергер… он просто отмахнулся от дротиков, как от назойливых мух и те, разбитые вдребезги, стальной крошкой упали на настил беседки.

Хаджар, готовый в любой момент применить вторую часть Закона и уровнять их с Дерегером, вдруг осознал, что применять было нечего. Бог войны не использовал ничего, кроме собственного тела и навыков.

Так что, когда Хельмер, вновь ворвавшись в беседку, ударил лезвием кинжала о предплечье Дергера, выставленное в качестве щита и все, на что оказался способен кинжал — лишь оставить пусть и глубокую, но далеко не страшную рану.

Демон снова разорвал дистанцию, а Дергер даже не встал со скамьи.

— Я просто выполнял приказ, — произнес он абсолютно неживым голосом.

— Приказ⁈ — взревел Хельмер. — Ты забрал у меня все, что у меня было! Ты лишил меня…

Дергер, не обращая внимания на демона, поднял взгляд на Хаджара. Но смотрел он не на него. А куда-то далеко за спину. Словно видел насквозь.

— Я ждал тебя столько эпох, — произнес он. — а вижу лишь подделку…

— Хватит болтать! — рявкнул Хельмер и выставил перед собой кинжал. — Бери свое оружие и сражайся!

Дергер повернулся к Хельмеру и, даже сидя, посмотрел на него сверху вниз.

— Сражаться? — переспросил бог войны. — С кем? С тобой?

— Да!

Демон снова бросился в атаку. Двигаясь со скоростью тени, размазываясь вдоль земли, оставляя, даже в смертном теле, за собой миражи собственного силуэта, он выстрелил рукой в выпаде, который должен был ранить любого мастера.

Мастера, но не того, кто являлся олицетворением самой сути битвы.

Дергер поймал кинжал открытой ладонью. По его запястью потекли струйки крови, но даже глазом не моргнул, когда Хельмер вырвал оружие обратно и, крутанувшись вокруг своей оси, нанес удар в оголенную шею.

Бог войны не шелохнулся. Он будто ждал, чтобы демон нанес удар. Но в самый последний момент Хельмер остановил руку и жало кинжала лишь лизнуло кожу, пустив маленькую каплю крови.

— Почему ты остановился, демон? — спросил, не поднимая взгляда, Дергер.

— Сражайся, — процедил Хельмер. — подними оружие и сражайся! Потому что я хочу не просто убить тебя, а победить! Чтобы ты познал все то отчаяние, на которое обрек меня!

Дергер хмыкнул. Один раз, другой, а затем засмеялся в голос. Он схватил булаву, лежавшую рядом. Так быстро, что ни Хаджар, ни Хельмер, даже вздрогнуть не успели. А затем, подняв её над головой, Дергер опустил её рядом с Хельмером, ударив воздух.

И от этого удара на полу беседки сперва треснули, а затем лопнули доски. А по саду пронеслась ударная волна, ничуть не хуже, чем от взрыва ядра пушки.

Когда Хаджар проморгался, то увидел, что половину беседки снесло начисто, а позади Хельмера на земле красовалась длинная, будто плугом вспаханная, борозда.

И все это без какой-либо силы практикующего.

— Я Дергер! — сверкнули сталью глаза. — Я Бог Войны! Я был рожден в крови, смерти и боли! И вся моя жизнь — крики, стоны и вопли тех, кто идет под моими знаменами! Мириады душ я проводил на круг перерождения, чтобы встретить их снова и вновь проводить в путь! Я выковал в горниле сердец павших на полях сражений честь, я слепил из кровавых следов доблесть, я славу воспел на тризнах стольких, что ты и не сосчитаешь!

Он даже не двигался. Не шелохнулся. Продолжал сидеть. Но в этот момент Хаджару показалось, будто он находится у подножия бесконечно огромной горы, а та взирает на него так, как и должна — на маленькую букашку, возомнившую, что может бросить ей вызов.

— Я воин, — уже тихо, без былого запала, продолжил Дергер. — Все, что у меня есть — честь, достоинство, топор и булава. Я выполнял приказы, я бился на войне, я никогда не поворачивался спиной к врагу… и я ждал. Ждал целые эпохи, чтобы сойтись в битве с тем же, кто как и я — вылеплен из битвы и выкован смертью. Я ждал этой битвы. Ждал возможности самому, спустя столько времени и душ, узнать — что такое славная смерть в битве.