Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1

И, может быть, настоятельница была даже права, но… что тогда сказать о всех тех павших товарищах, над которыми Хаджар поднимал факелы погребальных костров и над кем пел тризну? Что их смерти были бессмысленны, лишены доблести и чести?

— Я…

— Ты несешь в тени своего плаща эхо третьей войны, генерал, — настоятельница, кажется, вообще не собиралась давать ему слово. — Я слышу клич твоих боевых барабанов и гул горнов, а пламя шепчет в твоих глазах о скорой погибели и… — она выдохнула так, как выдыхает человек, утомленный от тяжелых трудов и пытающийся выгнать таким образом из тела тяжелые камни усталости. Настоятельница подошла к обрыву и посмотрела на воду, где отражались их силуэты. — это хорошо, генерал. Хорошо, что ты не выглядишь как юноша-принц из отдаленного королевства. С холеными, чистыми руками и взглядом благочестивого глупца, верившего в добро и зло.

Хаджара не испугали и не напрягли подобные слова. Древние были способны и на куда более впечатляющие трюки. Тем более, если задуматься, то он впервые встречал на своем пути настоятеля божественного культа.

— Твои руки в крови, — продолжила настоятельница. — твои глаза полны сомнений и скорби. На твоей душе больше шрамов, чем трещин в стенах этого забытого святилища. Но так ты и должен выглядеть. В мирное время людям нужны герои, генерал. А во время ужаса и страха, в час отчаянья, тебе не нужен рыцарь в сияющих доспехах. Нет. Ты гонишь его прочь, горько насмехаясь той слепой наивности, в которую тот одет. Нет-нет. Вовсе нет.

Она повернулась к статуе Дергера, одного взгляда на которую было достаточно, чтобы вызвать у неискушенного зрителя приступ отвращения.

— В такой час ты ждешь монстра. Так искренне и пылко, что начинаешь до хрипоты в осипшем от агонии горле жалеть о том, что сам таким не стал. Что не выдубил свое сердце, пока то не станет таким черствым, чтобы аж до стального блеска. И что не исходил ногами паутину дорог, где вместо верстовых столбов лишь вспышки искр над ушедшими товарищами. И что не потерял все, что служило тебе скрижалью непреложного обета, лучом звезды, ведущей за собой. Что не погрузился в ту дикую и неудержимую боль бездонной пустоты, которую прежде забивал невзрачными усладами плоти и разума, — старуха горько улыбнулась и оперлась всем весом на клюку. — Нет, генерал. Тот, кто не вырастил в себе монстра, чтобы затем посадить его на поводок — тот не достоин ступить за порог этого храма. Здесь, среди чудищ, нет места тем, кого эти чудища стерегут.

Она кивнула в сторону входа, где ждал уже не только Харлим. Рядом с ним, в белых одеждах, обшитых золотом, с символом солнца на груди, стоял высокий мужчина с волосами цвета молодого, рассветного солнца. Он был так красив, что свет полудня за его спиной выглядел лишь сумраком, предвестником ночной мглы.

В руках он держал посох, увенчанный звенящими кольцами, выточенными из драгоценных камней и исписанных искусной вязью символов. И даже если бы не договоренность с Харлимом, Хаджару бы не составило труда догадаться, кто именно стоит перед ним.

— Они…

— Не могут сюда зайти, — настоятельница, выстукивая клюкой мерный ритм, подошла к трону и, кряхтя, уселась на него. — ступай, генерал. Чего последнему монстру этого мира делать в месте, где он уже не встретит себе подобных.

Древние и их загадки… Хаджар бросил последний взгляд на разрушенные убранства и, сделав в памяти зарубку насчет того, что к нему никак не мог явится послушник, направился к выходу. Но около самого порога он на мгновение остановился. Возникло ощущение… очень знакомое ощущение.

И тут, наконец, он понял нечто отчего… не испытал даже толики волнения. Интересно, что это о нем говорило?

— Тогда, в озере, в дворцовом саду Лидуса, — прошептал он себе под нос. — Когда за мной прыгнула Азрея… она ведь опоздала.

— Опоздала, — донесся скрипучий, хрипящий голос с трона.

— Почему ты не забрала меня?

Ответом ему стала лишь тишина. И когда генерал обернулся, то в храме уже никого не было. Только молчаливая статуя бога с пугающим обликом, молчаливо взиравшая перед собой и стоявшая позади спинки трона.

— Ты закончил, Хаджар? — прозвучал голос Харлима. — Я мог бы тебе и так сказать, что в этом храме никого не видели уже почти двадцать эпох.

Генерал сдержано кивнул.

— А теперь поклонись, ибо ты стоишь в присутствии огня нашей страны, первого среди равных, того, кто дарит свет и жизнь, того, кто…

— Достаточно, Харлим, — властным тоном произнес мужчина, и повернулся к Хаджару сопровождая следующие слова легким поклоном. — Здравствуй, Хаджар Дархан, мастер Ветер северных Долин. Меня зовут Эваалел, мастер Света Души и Небес. Я глава Дома Золотого Неба.

Хаджар поклонился в ответ. Если бы не их краткая предыстория, он бы проникся уважением к спокойному голосу и теплому взгляду сияющих медью глаз.

— Как ты можешь заметить, — Эваалел протянул посох и тот уткнулся в незримую преграду, находящуюся аккурат над порогом храма. — мы не можем зайти внутрь, ибо не являемся последователями культа войны и смерти, а совсем наоборот. Мы проповедуем жизнь.