Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 2

Мгновенье затишья в битве окаазлось не более, чем обманом. Пепел разжал кулак и подул на ладонь. И из раскаленных останков вихрей пламени стали появляться фигуры, каждая из которых, будто глина на гончарном круге, волей мага принимала все более четкие формы.

Воины, сотворенные из огня, выходили вперед, их тела мерцали и колебались, как то самое пламя, что давало им жизнь. И, одновременно вместе с ними в бой вступили огненные существа из легенд, сказочные чудовища, сотворенные Пеплом из глубин раздутого им на ладони инферно. Каждая из этих тварей, являясь порождением магического искусства, обладала, при этом, собственными способностями.

Это Хаджар понял, когда, окутанный штормом, врубился в их ряды.

Некоторые из огненных существ при ударе распадались на множество уменьшенных копий, продолжая при этом атаковать с прежним рвением и ничуть не меньшей силой. Другие же создавали иллюзии, миражи, искажающие реальность, заманивая Хаджара в лабиринт обмана. Были среди созданий Пепла и те, кто владел собственными заклинаниями, метая огненные шары или создавая барьеры огня, испепелявшие воздух.

Это было все равно, что сражаться против целой армии колдунов, превосходящих по силе Бессмертных.

Короля Бессмертных…

Пепел не был Королем.

Он был монстром. Чудовищем, заключенным в теле человека. Вот только бился он против другого, такого же чудовища…

Хаджар среди этого ада из призванных огненных зверей и воинов двигался легко и быстро. Опыт отточил его инстинкты, позволяя реагировать на любой пробел в защите, на любую заминку в атаке, на все, что могло дать ему преимущество. Он понимал, что каждое существо, каким бы грозным оно ни являлось, оставалось лишь продолжением воли Пепла. Так что раз за разом, удар за ударом, когда он обрывал их мимолетное существование, волшебник чуть слабел и бледнел.

Но битва продолжалась, и звон меча о пламя эхом разносился по поляне. Удары Хаджара были сильны и точны. И каждый взмах порождал все новый отзвук в реве гремящей бури, заключенной в его мече. Но на месте каждого поверженного им существа, казалось, появлялось еще два, а Пепел, пусть постепенно слабел, явно находился настолько далеко от границы бессилия, насколько это только было возможно.

По мере того, как продолжалось сражение, а Хаджар отражал неустанные атаки огненных приспешников Пепла, поле постепенно преображалось. Воздух наполнился звуками лязгающих мечей и ревущего пламени.

Земля под ногами, выжженная и потрескавшаяся, иссекалась шрамами битвы, а воздух мерцал от жара призванных Пеплом воинов и существ. Хаджар, понимая, что так долго продолжатсья не может и ему не пробиться к волшебнику сквозь призванную армию, не обращая внимания на бушующий вокруг него ад, приготовился призвать собственные силы.

Он твердо встал на выжженную землю, черпая силы в той буре, что ревела над их головами. Подняв меч к небу, он широко раскрыл глаза и выдохнул облако ледяного пара, словно призывая тем самым на службу тех, кто всегда был ему верен. И рев его словно ожившего меча, грубый и мощный, эхом разнесся по полю.

И стоило реву дотянутся до неба, как то ответило на призыв. Темные тучи, мрачные и зловещие, начали сгущаться, закручиваясь в вихре надвигающегося гнева. Через несколько мгновений атмосфера резко изменилась: воздух потяжелел от пропитавшего его электричества, извечного предвестника молний.

И те не заставили себя ждать.

С неожиданной взрывной силой из клубящихся туч посыпались белоснежные потоки — ливень искрящихся стрел, которые, словно небесные мечи, обрушились на поле. Каждая молния представляла собой полосу чистой, обжигающей энергии, а ее силуэт напоминал гигантский клинок, рассекающий воздух с той же точностью, с которой сам Хаджар бился в сече.

Каждая молния, ударившая в землю, проносилась по полю, испепеляя все на своем пути и оставляя за собой паутину выжженных следов. Когда же они столкнулись с огненными созданиями Пепла, то итог скоротечной битвы превзошел все ожидания. Существа, несмотря на свое огненное происхождение и магическую сущность, не смогли выдержать натиска ярости небес. Они оказались рассечены и сожжены молнией, а их тела рассеялись во вспышках пламени и дыма.

Воздух наполнился звуками шипящих углей и треском огня, гаснущего под напором молний. Запах озона и жженой магии пронизывал поле боя.

Пространство, периодически освещаемое белыми вспышками молний, приобрело какой-то потусторонний вид, словно зажатое между яростью бури и остатками магической воли.

Когда последние огненные твари пали под ударами Хаджара, Король Бессмертных даже не шелохнулся. В его глазах отражалось пламя, которое все еще полыхало вокруг, и молнии, которые все еще трещали в небе.

И стоило остаткам молний Хаджара угаснуть, как Пепел, окруженный тлеющими остатками своих огненных тварей, с силой ударил посохом о землю.

И битва разгорелась с новой силой.

Хаджар, решимость которого была так же непреклонна, как и буря, которую он держал на вытянутой руке, шагнул вперед.