Сердце Дракона. Том третий

— Я не в обиде, мой король, — покачал головой Неро. — Мы должны найти и покарать организаторов покушения.

Вряд ли в данный момент принц пекся о жизни своего отца. Скорее он пылал праведным гневом за то, что кто-то посмел поставить под угрозу его жену. Кстати, а делала ли эта свадьба Серу принцессой Лидуса?

Надо было в детстве лучше слушать рассказы Южного Ветра о хитросплетениях дворцовой жизни. Правда, у Хаджара есть оправдание — в то время он рассчитывал на нейросеть. И вновь ощутил себя без нее будто лишенным важного органа.

— Тогда давайте приступим к внеплановому совету, — кивнул король.

И, не дожидаясь, пока Примус даст кому-либо слово, генерал Берменгтон взял в руки указку.

— Разрешите, мой король?

Примус посмотрел на чиновника и, в очередной раз тяжело вздохнув, позволительно взмахнул рукой. Генерал поднялся, прокашлялся в кулак и стал двигать по карте статуэтки, изображающие солдат, пушки и конницу.

— По донесениям разведки, предположительное место дислокации войск повстанцев находится в Белом Лесу. — Берменгтон дал время народу для осознания сказанного.

А осознать было что. Белый Лес — одно из самых гиблых мест Лидуса. Никто ниже ступени формирования не рисковал там появляться, несмотря на ходившие легенды о множестве волшебных трав, там растущих, о сильных зверях, чьи ядра могли бы помочь на пути развития. Слишком много аномалий, природных катаклизмов и монстров высокого могущества там находилось.

Не говоря уже про то, что даже если вся страна будет стонать от пылающей жары — в Белом Лесу никогда не таял снег. Даже в разгар лета там было холодно, как на самых высоких пиках Черных гор.

Легенды, рассказанные Южным Ветром, утверждали, что лес появился в результате сражения двух бессмертных. Собственно, за наследием одного из этих бессмертных каждый год туда отправлялись тысячи авантюристов.

Не возвращался обычно никто.

— Это невозможно, — вскинулся один из присутствующих чиновников, — в Белом Лесу невозможно выжить!

Большинство из присутствующих поддержали высказывание нестройным гулом одобрительных шепотков и переговоров.

— На самом деле в этом есть смысл, — поднимая руку, сказал Неро. Это заставило остальных замолкнуть. — Вам ли не знать, господа, что повстанцев ищут на протяжении пятнадцати лет лучшие следопыты и ищейки королевства. И никто пока не вернулся с победой.

— Но Белый Лес! — продолжал возмущаться чиновник. — Принц, при всем моем к вам уважении, в своих походах вы повредились головой. Там нельзя выдержать и одного сезона. Не говоря уже о пятнадцати годах!

— Значит, они нашли способ, — пожал плечами Неро.

— С тем же успехом можно найти способ, как родиться бессмертным, — отмахнулся чиновник. — Генерал Берменгтон, верно, хочет отправить генерала Травеса на верную смерть. Не самый тонкий ваш ход, мессир.

— Вы пытаетесь меня оскорбить, граф Ракия? — прищурился чиновник генералитета. Его костяшки побелели от того, как сильно он сжал указку. — Может…

— Может, вам пора прекратить собачиться, — прошептала Элейн, но от этого шепота по помещению прокатилась волна… власти. Хаджару сложно было подобрать нужные слова, потому как никогда прежде он не ощущал подобного. Из присутствующих лишь он и Примус заметили, как на мгновение вспыхнул иероглиф на ладони принцессы. — Еще недавно считалось невозможным победить секту Черных Врат. Не напомните ли вы мне, граф Ракия, что сейчас с этой сектой? Может, вы знаете, как поживает ее патриарх?

Ракия, слегка покраснев от унижения, откинулся на спинку стула и неопределенно помахал рукой. Хаджар прекрасно знал, что именно этот граф стоял во главе оппозиции действующей линии правления в лице Примуса и его стаи. Увы, оппозиция эта была весьма номинальной и бездейственной. Но даже такая — лучше, чем ничего.

— Продолжайте, Берменгтон, — кивнул Примус.

Они с Хаджаром проходили одну и ту же “школу управления”. Так что неудивительно, что их методы ведения совета были столь похожи. Сперва дать возможность высказаться всем желающим, а потом на основе услышанного принять решение.

Хаджар надеялся, что подобная деталь скроется от внимания его друзей. И пока его надежды оправдывались. Слишком сильно были потрясены молодожены, чтобы обращать внимание на подобные тонкости.

— Спасибо, мой король. — Чиновник генералитета передвинул к Белому Лесу еще несколько статуэток. — Дайте мне сто тысяч конницы, двести тысяч пехоты, сто двадцать пушек, и уже к середине осени от повстанцев не останется даже воспоминания.

Народ снова зашептался. Триста тысяч солдат — не такое уж и большое количество для армий Лидуса. Существенное, но не большое. Сто двадцать пушек — это, конечно, целое состояние, но если остальные армии “подзатянут” пояса, то и их возможно обеспечить.

— Мы зайдем с южной стороны, — продолжал Берменгтон, — и пойдем широкой дугой в сторону Синей Вены. — Генерал провел указкой по широкой реке, с которой никогда не сходил ледяной покров. — Повстанцы будут вынуждены отступать, и когда они окажутся на льду, мы используем пушки.