Сердце Дракона. Том третий

Атикус вновь дернулся, и лицо его несколько посуровело.

— Может быть, у меня не осталось чести, — голос его звучал каленым железом, — но в трусости еще никто и никогда не смел меня уличить.

— Тогда расскажи! — Хаджар едва ли не перешел на крик.

Полог отодвинулся в сторону, и в шатер вбежали четверо мужчин с мечами наголо. Хаджар приготовился к бою, но Атикус отрицательно покачал головой и сделал пару жестов рукой. Четверо, на мгновение замявшись, вышли вон.

— Это будет длинный рассказ, мой принц. И услышав его, вы уже больше не сможете видеть перед собой такой же прямой путь, как раньше. Во всяком случае, эти события заставили меня увидеть развилки. Увы, я слишком поздно понял, что свернул не туда.

— Расскажи, — вновь повторил Хаджар.

— Тогда слушайте, мой принц. Это та история, которую не рассказывали вам ни достопочтенный Мастер, ни премудрый Южный Ветер. История, которую уже почти никто не знает, а кто помнит — старается забыть. История, в которую вы, скорее всего, никогда не поверите. История о том, как никто из братьев не хотел предавать друг друга, но оба они сделали это. Каждый по-своему…

Хаджар слушал рассказ Атикуса, и картины прошлого сами собой появлялись у него перед глазами.

* * *

Все началось с того, как Хаджар, стоя на балконе, смотрел вслед уезжающим родителям, Атикусу, Примусу и остальным генералам.

Кочевники на границах опять решили начать сезонные набеги. Но на этот раз король решил дать не просто решительный отпор, а пойти за границы королевства и ударить по столице кочевого племени.

Битва была тяжелой — пришлось драться на берегу широкой реки. Кочевники изначально обладали преимуществом — они атаковали с суши. Войскам Лидуса же приходилось высаживаться с лодок на берег.

Атикус в тот день решил, что удача не просто отвернулась от него, а плюнула в лицо. Не успел он сойти на берег, как банально поскользнулся на речном иле. Лишь на мгновение он потерял равновесие, но этого было достаточно, чтобы пять стрел вонзились ему в тело.

Это видел Хавер. Он с ревом прорезал путь сквозь врагов. Он пытался пробиться к умирающему, чтобы спасти его.

— Я тренировался с Хавером с самого детства. Мы бились с ним в тысячах битв. Я не мог не узнать вас, мой принц. За вами будто стоит его тень. Вы даже меч держите точно так же, как и он. Другие этого могут не видеть, но я — да.

Видя, что король открыл спину, десятки офицеров-кочевников бросились к нему. Но словно из-под земли возникла Элизабет. Она была огненным вихрем, сметающим врагов на пути. Ни один меч и ни одна стрела так и не смогли коснуться Хавера.

Вот только врагов перед его лицом не убывало, а только прибавлялось.

От взрывов и огня небо затянула черная туча. Сотни мертвых, тысячи умирающих усыпали речной берег. И в этой вакханалии смерти и агонии Атикус почувствовал нечто… нечеловеческое. Нечто демоническое.

И это стало началом конца.

Глава 238

Атикус истекал кровью и видел, как мир вокруг него дрожал, будто бы воздух, нагретый огромным костром. Гора, стоявшая на западе, стремилась принять причудливые очертания высокого замка. Черное небо почему-то покрывалось сиренево-алой коркой.

Что-то кричали кочевники, спасающиеся бегством. Они бросали за собой оружие, пленных, даже собственных людей. Те, кому не хватало лошадей, пытались зацепиться за стремя, но их сбрасывали на землю. Все вокруг заполнилось криками людей, умирающих под копытами обезумевших от ужаса лошадей.

Внезапно над Атикусом нависло нечто, очень слабо напоминающее человека. С твари свисали подранные, как если бы были просто тканью, латы. Длинные, покрытые струпьями руки свисали ниже колен. Вместо зубов — черные клыки, а глаза краснее горячих углей.

Атикус приготовился к смерти, но та так и не пришла за генералом. Тварь зарычала, из нее полилась черно-зеленая кровь.

Примус успел раньше своего брата и нанизал монстра на свой палаш. Сбросив тушу с клинка пинком ноги, он сказал генералу в шутливой манере:

— Ты должен мне, генерал.

Вот только Атикус знал, что если они выживут, эта шутка станет правдой. Он действительно останется должен Примусу. Человеку, которому он доверял меньше всего.

Оставалось только “радоваться”, что сегодня они вряд ли уйдут в обратный путь. Кочевники, кто успел сбежать из этого, без сомнения, ада, сменились на разномастных тварей. Они выглядели ожившими кошмарами. Рвали, жрали, убивали всех, до кого только могли дотянуться.

Атикус невольно вспомнил слово “демон”, и мысленно засмеялся своему дурацкому предположению. А после смех в его голове сменился печалью. Он так и не сумеет вернуться ко дню рождения маленького принца.

Не сможет тайком подарить ему свой отцовский кинжал. Тот передавался в их семье в течение сотни поколений.

Но судьба жестока. После того как Атикус сменил пять жен, знахарка сказала, что боги не наделили генерала способностью продолжить свой род. Так что Атикус собирался передать свое единственное наследие самому достойному — маленькому принцу.

Он был уверен, что, несмотря на все старания Хавера и Элизабет, из мальчика вырастет совсем не ученый, а воин.

Великий воин.