Читаем Сердце Эрии полностью

Сердце Эрии

Ведьма не спешила отвечать, хоть и знала, что девушка уже достаточно сильна, чтобы вынести тяжесть ее слов и грядущего будущего.

– Ты спасла этот мир, но ему еще предстоит пережить трудные времена, – все же тихо ответила она. – Эрия успокоила морские воды, и кораблям предстоит испытать их милосердие на прочность. И тогда жители Дархэльма поймут, что они не единственные в этом мире и там, за морем, тоже есть люди. Много людей. Однажды берега вспыхнут от войн – страны столкнутся, ибо каждая возжелает безграничной власти над Гехейном. Но пройдут годы, прежде чем смута окутает мир, и куда раньше настанет время мрака: вскоре Слезы Эрии погаснут, Дархэльм лишится накопленной в них Силы, и воздух пропитается страхом перед неизвестностью. Конечно, когда-нибудь люди найдут новые ключи к Силе, которые будут куда могущественнее осколков, и ты даже им в этом поможешь. Ведь эта Сила понадобится тебе самой, чтобы противостоять забытому другу, который будет бороться против заслуженного места волков в людском обществе.

– И стоил ли подобный мир спасения и отданной за него цены? – тихо спросила девушка.

Ведьма взглянула на спящего юношу – черные с проседью локоны рассыпались по темной подушке, – и девушка проследила за ее взглядом.

– Стоил ли твой мир спасения? Ты ведь уже давно знаешь ответ…

Глава 20

Моряки, не единожды бросавшие вызов Беспокойному морю, трепетали перед его спокойствием. Вечерами из дальних кают до меня долетали их тревожные шепотки, пугливо предвещающие скорую бурю. Мужчины не верили в обманчивый сон морских вод и ждали часа, когда разъяренный ветер вновь вспенит волны и те разверзнутся под кормой необъятной пастью.

Я не верила в их байки, которые с каждым днем становились всё страшнее, потому что знала правду: море больше не испытывает голода и не стремится перемалывать корабли в мелкие щепки. Но все же едва ощутимая тревога покалывала мое сердце.

Дархэльм растаял на горизонте, а значит, Маретта уже отдала Шеонне мое прощальное письмо. В груди болезненно тянуло, когда я представляла, как подруга сжимает в руках неряшливо запечатанный конверт, как злится, скользя взглядом по неровным строчкам, впервые написанным на языке Гехейна без помощи зачарованного камня-переводчика. Наверное, Шеонна даже плакала, пока никто не видел, а теперь всей душой ненавидела меня за предательство. Арий успокаивал меня, поддерживал мое решение и каждый раз, когда мрачная тень падала на мое лицо, напоминал, что я сделала правильно. И я пыталась ему верить, но сердце ныло при мысли о том, что я поступила с подругой, как некогда Шейн: выбрала за нее, оправдываясь собственным благородством. На самом же деле я просто побоялась разрушить ее новую жизнь: теперь у Шеонны в Лаарэне был новый дом, в который вернулась Элья, был любимый жених и работа в аптекарской лавке. Подруга сияла от счастья, и я не хотела лишить ее взгляд этого блеска.

Я опасалась, что она бросит все и отправится за мной в новое путешествие – а я не найду в себе сил остановить ее. Поэтому оставив Маретте письмо, вместе с Арием и Эссой под покровом ночи мы сбежали в Фангрин, где уже раздувала паруса каравелла, носящая имя моей матери. Муирн, убежденный, что мы сгинем без его помощи и советов, увязался следом. Но я видела, что за лукавой заботой он прячет опаляющий душу азарт: этот мир полнился множеством загадок, и дракончик не мог позволить мне разгадать их в одиночку. К тому же он ведь так и не рассказал мне, что стало с миром Саит, – и я не спускала с него внимательных глаз, надеясь выведать тайну. Но пока Муирн лишь досаждал морякам, высмеивая их боязливость, и стремительно приближал тот час, когда кто-то из них, не выдержав, отправит надоедливого зверька испытывать на своей шкуре милосердие Спящего моря.

И в то время, как бравая команда страшилась бескрайней водной глади, Азарис Альгрейв вглядывался в горизонт с легкой мечтательной улыбкой. Где-то там, за неподвижным горизонтом, находилась другая земля, на песчаном или каменистом берегу которой ждала златовласая женщина. Где-то там она вглядывалась в ослепительный блеск легких волн и пыталась разглядеть синие паруса каравеллы, носящей ее собственное имя.

И дядя жадно смотрел вперед, выискивая неровную линию берега, надеясь увидеть тонкую фигурку у кромки воды и поймать взгляд родных глаз.

Он верил, что корабль сам найдет путь к ее любящему сердцу, как пообещала мне ведьма.

И эта вера была тем ветром, что гнал нас вперед.