Сердце горы

- А теперь поцелуй меня. Так, как целовала тогда, но не теряя рассудка. Поверь - дело не в поцелуях. Просто... куда проще обмануть того, кто испытывает к тебе доверие.

Я снова поверила его словам. Но не сразу рискнула последовать его совету. Впрочем, слишком долго медлить тоже было не в моих правилах. "Будь, что будет", - наклонилась я к его губам. Зная, что могу забыть обо всем. Но в последний момент перед моим мысленным взором возникло лицо мамы. Что бы подумала она, если бы узнала, что мой любимый мужчина - тролль? От этой мысли власть Тиера словно бы растаяла: да, мы поцеловались, но, похоже, обычным человеческим поцелуем.

- Я же говорил, что ты - умница, Хуннед, - повторил Тиер, отстраняясь и поднимая с пола свою и мою одежду. Его голос звучал как-то глухо. - Теперь ты можешь не опасаться моих родных. Сколько бы они не пытались очаровать тебя, - он, не глядя, натянул свою одежду, потом неторопливо с явным удовольствием начал одевать меня. Казалось, он пытается запомнить каждую линию моего тела - с такой настойчивостью он разглаживал мелкие складки моего одеяния. Его руки поправляли декольте у меня на груди, скользили по бедрам, застегивали платье. А я не в силах была их оттолкнуть. К счастью Тиер недолго испытывал меня - в его руках появился гребень, причесавший мои разлохмаченные волосы. Потом Тиер еще раз напомнил:

- Ты поняла, как надо вести себя с моими родственниками? Просто не поддавайся их очарованию.

- Ты уверен?

- Да, я уверен, - я еще ни разу не видела, чтобы Тиер был так хмур и сосредоточен. - Будем считать, что я избавил тебя от опасности, которую они представляют. Остается объяснить, какую опасность представляешь для них ты.

- Это шутка? - снова вырвалось у меня.

Его глаза полыхнули красным огнем:

- Я уже говорил тебе, Хуннед: ни я - и никто из троллей - не умеет шутить. Клянусь, я до сих пор не могу понять, почему одни мои слова ты считаешь смешными, а другие - нет. Могу сказать одно: чувство юмора, которое ты мне приписываешь - твоя выдумка - и только.

Вот этому я никак не могла поверить. Образ Тиера, который за сегодняшний вечер уже претерпел столько изменений, теперь просто рассыпался. Все, что я о нем знала, оказалось не более чем фантазией. Чтобы совсем не потерять почву под ногами, я то и дело пыталась воскресить выдуманный мной образ. А Тиер раз за разом разрушал его.

Видя мое замешательство, Тиер продолжил:

- И вообще, "страшные" тролли смертельно бояться показаться смешными. Именно поэтому они так зло пугают людей. Поверь мне: стоит только человеку посмеяться над нами - и мы просто исчезаем. От нас ничего не остается. Разве что пара клочков тумана.

- Но я ведь смеялась при тебе... Мы то и дело смеялись вместе, - совсем растерявшись, заметила я.

- Ты смеялась над моими словами, - поправил он. - Их ты считала смешными - в этом нет ничего опасного. А вот если бы ты посмеялась надо мной - причем искренне - мне бы не поздоровилось... С самого начала я знал об этом, но предпочел рискнуть, - он рассмеялся так заразительно, что я рассмеялась следом.

- Тиер, прости, я могу поверить чему угодно - только не тому, что у тебя нет чувства юмора.

- Я знаю. Будем надеяться, что сегодня это не успеет тебе навредить. Пойдем, Хуннед.

Он опять повел меня какими-то коридорами. Расстроенная его последними словами, я не заметила, как стены пещеры раздвинулись и исчезли. Мы по-прежнему были внутри горы - то есть над нашими головами не было неба. Но теплый ветер дунул мне в лицо. А вокруг стоял лес, освещаемый как будто лучами закатного солнца. Шелестела листва на осинах, то звонко, то пронзительно перекликались птицы.

- Ну, вот он - наш праздник, Хуннед, - сказал Тиер.

Я с трудом удержалась от очередного восклицания: "Ты шутишь!", вместо этого спросив:

- А где же музыка, веселье, гости?

- Гости - здесь. И музыка. И веселье. Просто ты ничего этого не слышишь, потому что привыкла к человеческим праздникам. Прислушайся.

Я еще раз огляделась по сторонам. Лес потихоньку погружался в сумрак. Но птицы по-прежнему перекликались, потом у самого моего лица пролетела пара бабочек. И, пока я провожала их взглядом, следя за затейливыми пируэтами воздушного танца, я внезапно услышала... Кажущаяся разноголосица звуков слилась в мощную прелюдию оркестра. В эту странную музыку вплеталось все - не только шелест деревьев или плеск воды, гудение пчелы и первое, еще прерывистое щелканье соловья. Нет, музыка включала в себя и короткий хруст ветки под нашими ногами, и полет бабочек, и даже прикосновение теплого ветра к моему лицу. Начиналась новая сказка.

- Тиер, - окликнула я, слыша, как мой голос еще одним музыкальным инструментом вступает в оркестр. - Мне страшно.

- Ты еще не привыкла, Хуннед, - голос Тиера зазвенел основной музыкальной темой. - Но главное - ты услышала... Я был уверен, что люди не способны слышать эту музыку. Видишь, не ты одна удивляешься сегодня вечером...