Сердце горы

Падение. Взлет. И опять падение. Полутьма. Полусвет. Две птицы, пытающиеся заколдовать друг друга под волшебную музыку осеннего леса. Когда мне показалось, что я не выдержу больше - Тиер обернулся. Наши взгляды встретились, он замер, а потом сделал шаг ко мне, резким движением разрывая магию танца. Я не заметила, куда подевалась Ви. Я смотрела на моего любимого. Понимая, что только он может остановить мое падение в пропасть. Но даже его голос, осторожно позвавший: "Хуннед", не смог прервать мелькание ярких точек перед глазами. Мне казалось, я вот-вот грохнусь в обморок.

- Хуннед, очнись. Все в порядке, любовь моя.

- Ты не завершил танец, - голос горного короля пророкотал, словно удар грома. От громкого звука я вздрогнула, непроизвольно отшатнувшись. Но тролль обращался не ко мне:

- Тиер, ты знаешь, что бывает, когда танец обрывают на середине?

- Отец, я продолжу танец со своей женой.

Как бы плохо мне не было, я мгновенно пришла в себя. Ну, ничего себе - за один вечер стать "невестой", потом "женой"... Если бы еще я могла поверить услышанному.

Похоже, горный король тоже не воспринял всерьез заявление Тиера, потому что пренебрежительно отмахнулся от слов моего любимого:

- Ты продолжишь танец с тем, с кем начал. А первый танец "твоя жена" по всем правилам должна танцевать со мной.

- Я не позволю тебе этого, - буднично возразил Тиер, буднично, но так непреклонно, что окружающие затаили дыхание (даже музыка леса стихла). - Или Хуннед танцует со мной. Или не танцует ни с кем.

- Отец, - вмешался один из молодых людей, - Тиер уже не маленький мальчик. Пусть поступает, как ему заблагорассудится. Если ему нужна такая жена...

Мы встретились глазами, и наследник (судя по его уверенной, даже властной манере держаться) подмигнул мне:

- Ты очаровательна, Хуннед. Но мы бы предпочли, чтобы ты чуть-чуть по-другому любила нашего брата. Он делает большую глупость, оставляя тебе право выбора. Люди - хитроумные существа. Хитроумные и опасные. Хотя с виду - такие беспомощные. Мне об этом известно лучше других - моя мать была человеком.

- И что с ней стало? - пытаясь вспомнить, видела ли я среди присутствующих женщину, которая походила бы на жену горного короля, спросила я.

- Моя мать отказалась от меня и вернулась к людям.

Я готова была продолжить разговор, но Тиер опередил меня, иронично бросив брату:

- Харальд, ты, наконец, отыскал слушателя, которому неизвестна твоя история? Можешь гордиться таким происхождением или проклинать свою человеческую кровь - Хуннед нет до этого дела... - Тиер взял меня под руку и церемонно поклонился горному королю:

- Отец, с твоего позволения я продолжу танец.

Тот неохотно кивнул, и я прочла в его взгляде: "Своенравный мальчишка".

- Тиер, я не хочу танцевать, - прошептала я, как только мы отошли на несколько шагов. - Я опять буду проваливаться в пропасть?

- Нет, Хуннед. Тебя пытались заколдовать. Точнее, заколдовать пытались и тебя, и меня. А сейчас колдовать будем мы сами.

- Вы были похожи на волшебных птиц, которые кружат друг возле друга... - опять погружаясь в недавние переживания, сказала я.

- Птицы? - с улыбкой переспросил Тиер. - Ты очень интересно воспринимаешь магию, Хуннед. Что ж, теперь пусть мои родичи полюбуются на нас. И пусть каждому воздастся по заслугам... Так ведь говорят люди?

Меня слегка царапнул его мстительный тон, я умолкла, но потом все-таки не смогла удержаться от вопроса:

- Почему ты не хочешь сделать то, что требуют? Отвести мне глаза или что там они предлагают?...

Взгляд Тиера стал хмурым и насмешливым одновременно - непривычное для меня сочетание эмоций. Но Тиеру шло это выражение лица. Он тихо пояснил:

- А окажись ты на моем месте, ты бы позволила, чтобы тебе указывали? Думаю, не позволила бы... Скажи, ты по-прежнему любишь меня?

- По-моему... да.

- Тогда просто доверься мне... Слышишь музыку?

- Да.

- Начали.

Мне не объяснить, что произошло дальше. Двумя словами - мы танцевали. Но то, что происходило, не было танцем. Казалось, в музыке, - нет, в самом воздухе, которым мы дышали, кто-то смешал мои эмоции и эмоции Тиера. И мы оба пили этот коктейль. Я гадала, какие из чувств принадлежат мне, а какие - Тиеру? И до сих пор не вполне уверена, чья в этом танце была растерянность, чье - злорадство, кто из нас торжествовал, а кто вздрагивал от страха. Мы колдовали. Вдвоем. Одни - против целого мира. И если сначала я готова была закричать, когда меня охватывали безжалостность или испепеляющий гнев, то к середине танца я начала получать удовольствие - от любых эмоций. Человеческие "плохо" и "хорошо" больше не властвовали надо мной. Я помнила о них, но не собиралась им подчиняться. Мысль о том, что родственники Тиера будут наказаны, приводила меня в восторг. И тем не менее я оставалась собой, моя память хранила человеческие воспоминания, которые мешали полностью раствориться в колдовстве. Но мы оба изменились, пока танцевали: не знаю, много ли в нас уцелело от прежних Тиера и Хуннед.