Сердце яростное и разбитое

– Неужели? Твой путь сюда не был ни для кого секретом.

– Как и твои действия. Скольких солдат ты потерял в Лунной гавани?

Рэн сжимает челюсти.

– Сколько отметин осталось у тебя на спине, Грей?

По моему позвоночнику пробегает холодок, и мои мысли остывают, прогоняя из головы эмоции и оставляя место лишь тому, что нужно сделать.

– Ты разве не считал, Рэн?

Я почти никогда не обращался к нему по имени, тем более, так смело и перед другими людьми. Я добиваюсь того эффекта, которого ожидал: холодное безразличие исчезает из его взгляда, а на скулах проступают желваки.

– Чего ты хочешь?

– Я только что сказал. Мне бы хотелось поговорить с тобой с глазу на глаз.

Он заставляет меня ждать ответа.

У меня было более трех сотен сезонов, чтобы привыкнуть к его маневрам, поэтому ожидание не доставляет мне беспокойства.

Вероятно, Рэн это чувствует, потому что делает шаг назад.

– Мы можем поговорить в главном зале.

Дастан собирается последовать за мной верх по ступеням, но Рэн добавляет:

– Командор, жди здесь.

После этого мы оказываемся в замке, и за нами закрываются деревянные двери главного зала. Звуки эхом отражаются от стен огромной пустой комнаты. Я слышу, как стража и слуги ходят по коридорам, и понимаю, что мы больше никогда не будем здесь по-настоящему одни. Тем не менее, замок кажется мне как никогда пустым и холодным, каким не казался даже тогда, когда мы с Рэном находились в ловушке проклятия.

Рэн двигается напряженно и четко, ярость на его лице ни с чем не спутать. Я наблюдаю за тем, как он обходит меня по кругу, словно стражник, выжидающий появления прорехи в обороне.

– Может, нам стоит вытащить мечи и решить все прямо сейчас? – мрачно спрашиваю я.

Рэн останавливается и смотрит на меня исподлобья.

– Как я понимаю, ты собирался идти на меня с армией.

– Это было раньше, – отвечаю я, гадая, как много он знает и откуда он это знает. – Я пришел сюда не затем, чтобы драться.

– Я знаю. И это хуже. Я бы предпочел видеть армию у себя на пороге.

– Я не делал ничего против тебя, – говорю я.

Рэн коротко и невесело смеется.

– Все, что ты делал, было против меня.

Он очень зол. Я тоже злюсь, но еще я о многом сожалею. Рэн же злится по-другому, и я не совсем понимаю, что же смешивается с его злостью. Его переполняет горечь, и эту горечь подкрепляет боль.

Я не знаю, какой реакции я от него ждал, но явно не такой.

– По правде говоря, я пытался избавить тебя от всего этого.

– Нет. Ты пытался избавить себя от всего этого. Ни разу за все время ты не пытался меня ни от чего избавить.

– Я ушел, – срываюсь я. – Я скрывался. Я не вернулся сюда по доброй воле. Ты велел меня найти, и меня притащили в цепях, – я перевожу дыхание. – И это не я устроил разлад в твоем королевстве.

Рэн отводит взгляд, и я вижу, как сильно все это давит на него. Он всегда остро чувствовал тяготы своего народа.

Злость, горечь – все это не только из-за меня. Меня захлестывает волна жалости.

– Рэн, – тихо говорю я и делаю шаг в его сторону.

Он вздрагивает и отшатывается от меня. Это так неожиданно, что я замираю на месте. Лишь сейчас я понимаю, что его сжатые челюсти и напряжение во всем теле вызваны вовсе не яростью и злостью.

Страхом.

В ту ночь, когда я стоял на коленях перед ним в его покоях и когда он рассказывал мне о Лилит, я слышал страх в его голосе, когда он переживал, что я поклялся ей в верности. Во время каждого сезона он подвергался ее самым изощренным пыткам. Мы оба были в плену у проклятия, но Рэн страдал намного больше меня.

– Я не желаю тебе зла, – говорю я.

– Не смей жалеть меня. Ты объединился с теми, кто убивал наших людей. Ты вместе со мной выступал против них, Грей, и вот теперь ты заявляешься сюда с ними же. Карис Люран…

– Карис Люран мертва.

– Я знаю.

– Как? Откуда ты знаешь?

– Не только у нее есть лазутчики.

Его слова удивляют меня. Когда я был начальником королевской стражи, у нас не было лазутчиков. У нас вообще никого не было.

Я делаю еще один шаг вперед, и на этот раз Рэн не двигается с места.

– Ты тоже убивал наших людей, – говорю я ему, и мой голос звучит низко и хрипло. – Ты теряешь свою страну.

– У меня получилось спасти ее один раз. Получится и второй.

– На этот раз обман не спасет ее.

– А ты спасешь? Вместе с Силь Шеллоу? Ты был стражником, Грей. Ты исключительный мечник, но ты годился лишь для того, чтобы быть телом, которое закрывает собой королевскую семью, – голос Рэна наполняется ядом. – Ее народ не будет тебя уважать. Они не будут уважать ее. Карис Люран правила при помощи крови и страха, а новой правительнице не стоит ожидать, что у нее получится удержать власть сладкими речами.

– Не смей с таким презрением говорить о Лие Маре.

– А ты разве не думаешь, что главные маршалы моих городов будут с таким же презрением смотреть на тебя? На человека, который хочет быть королем, но склонил колени перед женщиной, которая пришла ко мне в замок среди ночи с наивными надеждами о мире?

– Я не склонял перед ней колени, и тебе следовало хорошенько подумать над тем, что она предлагала.