Сердце из хризолита

Копье летело в грудь сиру Годфри. Наконечник будто ввинчивался в сухой горячий воздух, и тот пел, насвистывал, шептал зловещую песню неминуемой смерти.

Кейд разворачивался всем телом навстречу врагу, раскинув руки в стороны и цепляясь за воздух, как будто собирался играть… в снежки? Или, точнее, воздушки? Это слово пришло из ниоткуда, и я почувствовала, как уголки рта вздрагивают и тянутся в разные стороны, в подобии улыбки. Наверно, рассудок цеплялся за мельчайшие странные и забавные детали из чувства самосохранения, чтобы не рассыпаться под ударами страха.

Ящер выломал когтями часть подоконника, мелкие обломки камня и песок сыпались на пол, а наездник уже спрыгивал внутрь комнаты. Одной рукой он еще держался за шею своего страшного скакуна, а другой тянулся к поясу с оружием.

Чужие жесткие ладони, что лежали несколько мгновений назад у меня на плечах, исчезли. У меня не было ни сил, не желания оборачиваться, но я точно знала — те воины, державшие кинжал за моей спиной… они не сумели выстоять перед криком ящера. И побежали. Или сейчас побегут.

— Ложись! — прогрохотал голос Кейда, и свернутая пружина времени наконец развернулась.

Дверь за спиной у меня скрипнула, а потом грохнула о стену, распахиваясь настежь.

Сир Годфри в последний момент успел повернуться боком, и копье прошло по касательной. Наконечник вспорол его рубаху и срезал с шеи магический амулет. Тот полетел через всю комнату и упал мне под ноги.

Сир Годфри покачнулся и упал на одно колено.

Я прянула на пол, одной рукой схватила амулет и сжала его до боли. А второй ладонью зажала рот, чтобы не завизжать от ужаса.

Ничего мне не хотелось больше, чем кричать.

Но кричать было нельзя.

Ни в коем случае нельзя.

Иначе ОНО обернулось бы.

Между мною и воином Зеемхана взметнулась та самая тварь из сна.

Искаженное время, челюсти, глаза, шестеренки, и голод, черный голод… Не знаю, как воин посмел не отступить и даже замахнуться на чудовище саблей.

Потому что его ящер замотал головой в панике, затоптался на месте, потом подался назад и вывалился спиной вперед в оконный проем.

— Ешь! — крикнул кто-то, и искаженное время накинулось на зеемханца, сметая его, словно соломенную куколку. Увлекло его наружу и вымело из комнаты, вытолкнуло, вышибло.

— Прочь! — снова раздался крик, и я поняла, что это Кейд.

Вокруг его раскинутых рук метались искры, и воздух дрожал, как марево над пустыней. А от пальцев вслед выпавшему из окна черному клубку тянулись дымные нити…

В этот момент все здание вздрогнула, как будто в него врезался громадный таран.

— Грета, бегите! — крикнул Кейд, не оглядываясь. — Их еще много! Дом может не выдержать!

И пока я искала слова, искала смелость, чтобы сказать: “Нет, я не брошу тебя здесь…”, что-то изменилось.

Кто-то схватил меня за пояс и вздернул на ноги.

— Идем! — проскрежетал голос, я повернула голову и увидела сира Годфри. Мертвенно бледного, с брызгами крови на щеке, с закушенной губой. — Я помогу вам…

— Нет! — я хотела крикнуть, но получился лишь шепот.

— Бегите!

— Бежим! — Мастер времени подхватил меня на руки и понес прочь.

9.2

Последнее, что я увидела — силуэт Кейда на фоне окна. Небо снаружи было неправильного, красно-желтого цвета, и на миг мне показалось, что там нет ничего, кроме злого пламени, которое рвется в крепость, и лишь магия моего любимого мужчины его сдерживает. Потом сир Годфри переступил порог комнаты, и на меня обрушилась лавина звуков.

Из внутреннего дворе крепости доносились крики, звенело оружие, слышались глухие удары, но главное — команды. Кто-то находил в себе силы держаться в этом хаосе и действовал не под влиянием ужаса. Это меня отрезвило. То, что казалось страшной сказкой и невозможной бедой, превратилось в военное столкновение. Как будто… Я вздрогнула и крепче ухватилась за плечо сира Годфри, когда он споткнулся. Как будто книгу с ночными кошмарами заменили на учебник истории. И в одной, и в другой описаны пугающие события, но только вторые легче постичь сознанием и не сойти с ума.

Тут сир Годфри снова покачнулся и, чтобы не уронить меня, навалился спиной на стену. Он тяжело дышал, посвистывая и булькая. Кадык так и ходил под кожей, вверх-вниз, подбородок дергался. Казалось, будто его душит невидимая рука.

— Отпустите меня, — пробормотала я.

— Нет.

— Вам ведь плохо! Вы…

— Я должен вас защитить. Это мой долг.

Он напрягся и сделал еще несколько неверных шагов. Руки его дрожали. По рубахе на груди расползалось темное пятно.

— Вы ранены!

— Царапина.

— Хватит! Я могу идти сама! — крикнула я и вывернулась из его рук, неловко приземлилась на колено, запуталась в подоле и чуть не уронила амулет, который продолжала сжимать в кулаке.

Он тут же ухватил меня за локоть и помог подняться, а потом вдруг толкнул в спину.

— Бегом! Вверх по лестнице, по мосткам, и за арку! За нее…

Я обернулась и увидела двух воинов Зеемхана, которые бежали к нам. Они двигались обманчиво мягко и плавно, как будто перетекали по воздуху. Как будто они были пустынными миражами, беззвучными, красивыми и…

— Бегите же!