Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie

Размышляю, есть ли во мне еще что-то компульсивное. Что касается моих маний, то наличие дополнительных пунктов в этом случае я точно могу признать. В какой-то момент жизни я до крайности тщательно собирала все свои обрезки ногтей и выбрасывала в унитаз – та же участь настигала все волосы, оставшиеся на расческе. Эти следы исчезали в канализациях многих городов и стран во время моих путешествий по миру. Стирались все свидетельства моего присутствия. Никаких улик, чтобы меня выследить… Если бы я могла, я бы всасывала пылесосом каждую омертвевшую клетку кожи и смывала бы тоже, но даже у моих маний есть пределы. (Хотя если бы вы видели, как я прочесываю ванну в отеле, отыскивая капельку слюны, случайно вылетевшую изо рта, вы бы поставили под сомнение это утверждение.) На самом деле я начинаю нервничать от одной мысли о том, что кто-то обнаружит следы моей тайной жизни.

Ах да, и стоит упомянуть мою кампанию против лобковых волос. Эти дьявольские закрученные неадекваты так и норовят предать меня в самых щекотливых ситуациях. Только через мой труп, мелкие твари! В конце концов, осторожность никогда не бывает лишней; один мой знакомый жулик, арт-дилер в Нью-Йорке, из-за лобковых волос был арестован по обвинению в убийстве… Эти гаденыши так отличаются друг от друга – и каждый крошечный завиток может уйму всего рассказать о своем владельце. Когда я нахожу их, я смываю их в унитаз. Но все равно мне страшно, что какие-то избежали уничтожения.

К слову, о наваждении в творчестве: No Exit оказался переломным альбомом для нас всех. Эта волна одобрения и признания очень сильно повлияла на Blondie. На меня тоже. Она подарила нам новую жизнь. Кто бы мог подумать, что после стольких лет нас не забыли? Как ни странно, этот долгий период затишья стал тем самым несчастьем, которое способствует счастью.

Когда мы воссоединились, нам пришлось серьезно подумать над тем, кто мы такие и в каком направлении нам двигаться. Я ни за что не хотела писать новые Heart of Glass или Hanging on the Telephone, и моим главным требованием к нашему воссоединению было творить новую музыку. В насквозь коммерческом мире поп-культуры артистов обычно подталкивают к тому, чтобы они поддерживали статус-кво. Те, кто не поддаются давлению и развиваются – как Дэвид Боуи или Лу Рид, – в долгосрочной перспективе обычно получают массовое одобрение, но цена этому – годы борьбы и попыток убедить денежных мешков, что новое направление актуально и стоит того.

Положительная реакция на новые песни подтолкнула нас к тому, чтобы писать дальше. The Curse of Blondie вышел в октябре 2003 года, и мы снова пустились в путь, прыгая туда-сюда по земному шару, как в старые добрые времена, если не считать того, что теперь все стало намного проще.

В 2006 году мы узнали, что Blondie официально войдет в Зал славы рок-н-ролла. Я поверить не могла. Было столько известных имен, которые, как я думала, будут удостоены этой чести раньше нас… Изначально в музыкальной индустрии никто не воспринимал Blondie так серьезно. Я тоже никогда не относилась серьезно к Залу славы рок-н-ролла, но, если честно, было очень приятно получить такое признание. Мы подняли флаг нью-йоркского рока и помогли нашей тогда андеграундной культуре стать массовой. Так что мы приехали в отель Waldorf Astoria, на большую торжественную церемонию. Ширли Мэнсон из Garbage произнесла прекрасную вступительную речь, и мы вышли на сцену взять наши статуэтки. У каждого из нас было полторы минуты, чтобы что-то сказать. Я передала сердечное спасибо всем девочкам, которые были с нами во время поездок: Тиш, Снуки, Джулии и Джеки. А потом на свет явилась другая половина Blondie, и разверзлась бездна.

На церемонию были приглашены Фрэнки, Найджел и Гэри. Они сидели в зале и решили тоже выйти на сцену. Фрэнки специально лез на рожон. Он схватил микрофон и поблагодарил Зал славы за то, что не вычеркнули его, Найджела и Гэри «из истории рок-н-ролла». Мы к тому времени уже приготовились играть песню, но Фрэнки еще не закончил: «Единственное, что может исправить положение, это если вы разрешите нам выступить с вами сегодня вечером. По какой-то причине некоторым из нас это запретили». Он обратился ко мне: «Дебби, можно нам? Нет? Ребята, мы хотим играть с вами! Я и Найджел. Не сегодня? Ну пожалуйста». С чего он взял, что это было мое решение, исключительно мое? В Blondie всегда опирались на мнение большинства.

«Ох, ребята, вы опоздали, и не надо умолять!» – Крис был в ярости. «Они подали на нас в суд, – заявил он, – и сами вычеркнули себя из истории группы. Нельзя принуждать кого-то играть с кем-то только потому, что в прошлом вы записали вместе пару альбомов. С Найджелом Харрисоном я проработал где-то четыре с половиной года. Наш басист Ли Фокс работает со мной и Дебби в течение двадцати лет».