Сердце кошмара

Светил яркий свет прожектора, и даже веки не могли защитить от него. Свет слепил, обжигая сетчатку, и врезался острой болью в мозг, пульсирующий с такой силой, что его удары о череп, раздавались гулом в голове.

Асмер пытался вспомнить, как он мог попасть в это место, но последнее, что он помнил, было испуганное лицо молодого парня, одетого в одежды церкви разума, и приклад ружья несущейся со скоростью пули тому в лоб.

Осмотреть помещение было невозможно, мешал режущий глаза прожектор, превративший все вокруг в исходящее белизной световое месиво. Глаза болели так, словно кто-то прокалывал их тысячами игл. Асмер кричал, умолял выключить свет, и, когда терпеть стало уже совсем невыносимо, на секунду моргнув, прожектор погас. Наступила темнота. По крайней мере, так показалось Асмеру. На самом деле же, в помещении было довольно светло. С потолка свисали лампы, не дающие появиться ни миллиметру тени.

Где-то тихо скрипнула дверь. Асмер повернул голову на звук и увидел три темных силуэта, сначала размытых, но по мере того, как его глаза привыкали к свету, становившихся все отчетливее.

Фигуры остановились. Они молча смотрели на Асмера.

– Кто вы? – громко, но неразборчиво спросил он онемевшим языком. Впрочем, силуэты смогли разобрать этот вопрос и раздался голос, стоявшего в середине человека.

– Знать кто мы, вам совсем не обязательно, – голос говорящего звучал холодным металлом.

Асмер поежился.

Второй, что стоял по середине что-то тихо пробубнил. Асмер не смог разобрать слова, но голос говорящего показался ему знакомым.

И слух его не подвел. Когда глаза совсем адаптировались к освещению, он, наконец, смог разглядеть стоящих перед ним людей. Двоих из них он уже видел в тот день, когда только приехал на место убийства Арне. Тогда они были одеты в церковные балахоны с символикой своей церкви, а теперь на них были простые черные до пола мантии. Стоявший справа, человек по имени Эорнил, предлагал Асмеру стать комиссаром. Только третий из них, что заговорил первым, был не знаком ему. У него было жестокое бесстрастное и абсолютно безволосое лицо и такой же, как голос, взгляд. Можно было предположить, что он из церкви Разума, ведь остальные двое были из других двух великих церквей. Но тогда, это выглядело совсем иронично. Три заядлых врага, три великие Церкви, воюющие друг с другом с незапамятных времен. Вместе. В одинаковой одежде.

– Как я сюда попал? – к Асмеру возвращалась былая подвижность языка. Теперь он говорил нормально.

– Какой любопытный, – услышал он голос третьего.

– Наш патруль нашел вас на дороге в Акрылах. Пришлось вколоть успокоительное, чтобы не сопротивлялись, – раздался скрежет металла.

– Коли вы знаете, кто я. Может, развяжете, а то я не чувствую рук, – Асмер все еще надеялся на хороший конец, но лающий смех разрушил его надежды.

– Если вы думаете, что выйдете отсюда, то лучше сразу забыть о такой возможности.

– Тогда почему бы меня сразу не убить?

– Это слишком простое наказание за предательство, – человек со стальным голосом постучал в железную дверь.

Трое церковников расступились, освободив дорогу человеку в белом медицинском халате и маске. С громким внушительным позвякиванием он внес в комнату металлический чемоданчик. Многозначительно посмотрев на Асмера, он открыл его и продемонстрировал содержимое. Где-то внутри Асмера что-то екнуло. Пристегнутые ремешками, в нем, было несколько рядов скальпелей, щипцов и шил совершенно разного размера и вида. Он сглотнул.

– Выглядит впечатляюще, – тихо сказал Асмер.

– У вас еще будет время познакомиться с ними поближе. Надеюсь, что очень скоро, – раздался голос за маской. Он звучал еще более жутко, чем холодный металлический голос, стоявшего посередине человека. В нем буквально слышалось желание убивать и мучать людей, этакий голод по крови и крикам. Асмеру даже полегчало, когда жуткий врач вышел.

Двое знакомых ему церковников тоже вышли, оставив Асмера с, как он подумал, представителем церкви Разума. Тот, не торопясь достал откуда-то стул, и, перевернув его спинкой к Асмеру, сел на него. Когда-то Асмер сам сидел так, допрашивая преступников, а теперь он сам был своего рода преступником, по крайней мере, в холодных глазах сидящего перед ним человека.

– Жизнь, какая же ты ироничная сука! – подумал он.

– Итак, что ты делал на дороге в Акрылах? – раздался металлический голос.

– Расследовал убийство.

– Просто уточню. Убийство Арне Кристенсена?

– Да.

– Зачем тебе это? Насколько мне известно, ты больше не детектив.

Асмер молчал.

– И каким образом ты хотел раскрыть его? Плутая по лесам? – он наклонился ближе. – Не волнуйся, я лишь дал тебе возможность исповедоваться в последний раз. Меня не волнует, что ты делал за стеной. Мертвец все-равно ничего никому не расскажет.

Асмер молчал. Он не верил, что это его конец.

Неужели весь этот путь, все эти смерти зря?

Где-то внутри будто бы еще тлела надежда на спасение, грея своим тусклым огоньком веру в счастливый конец.

– Развлекайся, – сказал церковник, поднимаясь. – Быть может мы еще увидимся.