Сердце крестоносца

Она отыскала его во дворе, где лорд упражнялся вместе со своими людьми. Солнце пригревало уже сильно, и Танкред был облачен лишь в сапоги, штаны и белую рубаху, распахнутую на груди. Когда Римильда вышла на крыльцо, муж и Парис де Ритон как раз развлекались дружеским поединком. Мечи звенели, летели едва видные при ярком свете искры; два сильных высоких рыцаря двигались красиво, словно огромные кошки, и этот танец смерти завораживал. Римильда остановилась, не желая отвлекать Танкреда. Однако он сам заметил ее и через некоторое время остановил бой. Рыцари оглянулись на Римильду и поклонились ей.

– Продолжайте пока без меня. – Танкред отдал меч Этельстану и двинулся к Римильде – огромный, грозный, будто ненастоящий. – Ты ждешь меня?

– Да, мне хотелось бы поговорить с тобой, – кивнула Римильда.

– Тогда нам следует найти уединенное место, не так ли?

Римильда вздохнула. Уединенных мест в Дауфе теперь днем с огнем не сыскать: куда ни пойдешь, повсюду толчется народ. Дополнительная сотня обитателей – это не баран чихнул. Римильда уже подумывала о том, чтобы пристроить у восточной стены казарму для солдат. Все равно будет тесновато, но хоть какой-то выход.

– Может быть, мы выедем верхом? Такая хорошая погода, хочется прогуляться, – предложила она.

– Да, – согласился Танкред, – только недалеко. Прикажи седлать, а я переоденусь. – Он исчез в доме.

Римильда отдала распоряжения конюхам, предупредила Фрила, что уезжает на пару часов, и дождалась, пока к крыльцу подведут оседланную кобылу. Девушка уже сидела в седле, когда появился Танкред; он легко вскочил на Грома, и ворота замка отворились.

Снег на равнине уже стаял, жирная черная земля сладко хлюпала под копытами лошадей. Некоторое время Танкред и Римильда ехали молча. Она наслаждалась теплом, он думал о чем-то своем.

Наконец, Римильда заговорила:

– Барон Крег был только первым.

– Я это понимаю, – откликнулся Танкред.

– Боюсь, что не до конца. Прости, если мои слова покажутся тебе обидными. Но я знаю, о чем говорю. Я всю жизнь провела здесь, и нравы соседей мне отлично известны. – Римильда повернулась к мужу: тот слушал ее не перебивая. – Сейчас все уже знают, что в Дауфе новый лорд. Знают и то, что ты победил Крега. Однако этого недостаточно, чтобы нас оставили в покое. Теперь для стяжателей – дело чести пойти и ограбить нас. Все равно королю сейчас нет дела до внутренних распрей, он занят враждой с собственным сыном, так что дворяне делают что хотят.

– И к чему ты клонишь? – Танкред внимательно окинул взглядом окрестности. Не стоит терять бдительность.

– Мы хорошо защитили Дауф. Теперь можем выдержать длительную осаду. В таких случаях мой отец отправлялся наносить визиты соседям, – сообщила Римильда.

– И пытаться отбирать у них земли? – удивился Танкред. – Оригинальное решение проблемы.

– Нет. Как ты и говорил тогда, на стене, он сообщал всем о своей силе и непобедимости, то есть все враги останавливались прежде, чем они выходили за ворота. Тебе стоило бы проехаться по землям Мобри, Танкред, и заглянуть к соседям. Наверняка ты далеко не везде встретишь радушный прием. Однако это принесет пользу. – Римильда заговорила мягче. – Не подумай, что я учу тебя. Просто ты привык защищать крепость, Грот Тирона стал для тебя этой крепостью… А здесь, в Англии, все немного по-другому. Чтобы избежать стычек с теми, кто претендует на твое имущество, нужно много лавировать. К тому же разбой в округе процветает.

– Я понял, – кивнул Танкред. – Я и сам задумывался об этом. Что ж, если ты считаешь, что так будет лучше…

– Я делаю все, что хорошо для графства. – Римильда всмотрелась в его лицо. – Это – главная забота.

– Понимаю.

Они остановили лошадей в низине, у весело звеневшего ручья. Холодная вода несла прошлогодние листья, перекатывала разноцветные камушки.

– Значит, тебе хочется, чтобы я уехал, Римильда?

Она удивленно посмотрела на мужа и наткнулась на пристальный взгляд Танкреда.

– Я хочу, чтобы ты защитил нас, – мягко ответила Римильда.

– Можешь не беспокоиться. Теперь ты навсегда под моей защитой.

Слова «навсегда» и «Танкред» все еще плохо соединялись в уме Римильды. Она понимала, что замужем за этим человеком и так будет продолжаться до смерти, но все никак не могла это принять. Ей казалось, что Фонтевро погостит еще немного и отправится обратно в Палестину, где ему проще и привычнее. В конце концов, он ведет себя так, как будто Римильда – просто его знакомая. Даже в спальню ни разу не заглянул и проблемами продолжения рода не интересуется. Но как его спросить? И нужно ли спрашивать?

Римильда была слишком горда, чтобы задавать подобные вопросы.

– Тебе нравится Дауф? – спросила она вместо этого.

– Да, это хороший, крепкий замок, который стоит на плодородной земле. Думаю, со временем я полюблю его. – Танкред прищурился, оглядывая горизонт. – Только вот я позабыл, как много тут может быть врагов у честного землевладельца. В Палестине все было проще. Враг был только один. То есть два. Сарацины и песок. Первых мы убивали, второй постоянно выигрывал.

– Я очень люблю Дауф. Это мой дом.