Сердце льва

Он растерянно огляделся по сторонам, и тут к нему на колени шлёпнулся плотный шарик. Мальчик испуганно вздрогнул и, чтобы не свалиться, вцепился руками в край выступа.

– Ойййй! – завопил загадочный шарик и расправился – слева и справа от туловища выскочили по четыре волосатые лапки.

– Пуазон! – Ноэль уставился на огромного тарантула. – А ты что здесь делаешь?

– Я тоже задаюсь этим вопросом. – Пуазон поползла назад и упёрлась Ноэлю в живот. – Не могу смотреть вниз – мне сразу становится дурно! Я так боюсь высоты!

– Ты спрыгнула сверху? – Мальчик в недоумении посмотрел на край скалы, резко очерченный на фоне голубого неба метрах в десяти или пятнадцати над его головой.

Пуазон тоже осторожно взглянула наверх.

– Я сумасшедшая, – прошептала она.

– Зачем ты это сделала? Как ты меня вообще нашла?!

– Я гуляла в горах и встретила Микаэре. Он сказал, что ты сидишь один на Высокой стене и тебе не помешает немного взбодриться.

Немного взбодриться. Микаэре так никогда бы не выразился. Но какая разница! Ноэль был безумно рад тарантулу.

Пуазон служила доказательством невиновности Микаэре. Если напарник и правда хотел навредить Ноэлю и даже убить его, он бы не отправил к нему тарантула.

Пуазон жила на острове целителей и училась в третьем классе. Ноэль познакомился с ней вскоре после прибытия в Интернат злых животных. Пуазон тогда провела для него экскурсию и познакомила с окрестностями.

Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

– Почему ты не спустилась по паутине? Так было бы безопаснее.

– Я тарантул, – обиделась Пуазон. – Мы не плетём паутину. Мы живём на земле. Ненавижу пропасти и ущелья.

– Тем ценнее для меня твой прыжок!

– Ценнее?! – Пуазон едва не задохнулась от возмущения. – Я совершила смертельно опасный трюк! И повела себя как идиотка.

– Конечно. Ты самый смертельно отважный тарантул в мире. Микаэре тебе сказал, что он задумал?

– Ни словом не обмолвился. Он спешил. А что ты, собственно говоря, здесь делаешь?

– Это всё из-за проекта. Внизу в пещере спрятана наша следующая подсказка.

– Почему тогда ты сидишь здесь, наверху?

Ноэль вздохнул:

– Я и сам не знаю. Микаэре сказал, чтобы я сюда забрался. А сам взял и удрал.

– А теперь ты сидишь и ждёшь его. Ох, мне дурно! – простонала Пуазон.

– Закрой глаза.

– Не могу. Я тарантул.

– Тогда полезай ко мне в карман.

– Нет, у тебя на коленках мне спокойнее.

– Ну как хочешь. – Ноэль краем глаза взглянул вниз на тропинку, спускающуюся змейкой по склону. Микаэре нигде не было видно. – Ты его хорошо знаешь? – спросил он.

– Кого? Микаэре?

– Да.

– Мы в разных классах, – объяснила Пуазон. – Но на ядоведение ходим вместе.

– И?

– Микаэре очень замкнут, друзей у него нет. Кроме пустынного лиса, его животного-спутника. Наверное, он сможет больше рассказать тебе о своём подопечном.

– Феликса здесь нет, – вздохнул Ноэль. – Я даже не знаю, что и думать об этом Микаэре.

– Попав на Таинственные острова, он жутко скучал по дому.

– Это он тебе сказал? – удивился Ноэль.

– Я сама это поняла, – сказала Пуазон. – Вечером мне нужно было ещё раз попасть в лабораторию с ядами, и, войдя туда, я увидела, что он сидит и плачет. Я спросила, нет ли у него проблем в школе. Вначале всем целителям приходится трудно. А со временем становится ещё труднее. Все эти сложные термины, названия растений, химических соединений, болезней, противоядий – всё это нужно вызубрить! Вы, все остальные, и не догадываетесь, какой это труд! Мы, целители…

– И что ответил Микаэре? – прервал Ноэль её словесный поток.

– Что он соскучился по родителям.

– И что было дальше?

– Я его успокоила.

– Правда?! – Ноэль изумлённо уставился на тарантула. – Как тебе это удалось?

Пуазон подняла волосатую переднюю лапку и принялась полировать ядовитые зубки.

– Я объяснила, что все эти сентиментальности совершенно излишни, что родители наверняка давным-давно о нём забыли и что ему тоже нужно о них забыть. Всё равно он их больше никогда не увидит.

– Ого… И как он отреагировал?

– Сразу перестал плакать, – с гордостью заявила она. – И добавил, что он устал и хочет спать. Ему полегчало!

– Ясно.

– Вечно у вас, у людей, проблемы с родственниками, – продолжала Пуазон. – У тарантулов всё проще. Своего отца я не знаю. Мама какое-то время таскала нас с братишками и сестрёнками с собой, но мы быстро научились заботиться о себе сами и разбежались кто куда, да и маму я больше не встречала.

– Это грустно, – заметил Ноэль.

– И всё равно лучше, чем у тебя! Твоя мама подкинула тебя сразу после того, как ты вылупился!

Ноэль сглотнул.

– Умеешь ты найти нужные слова, Пуазон. Тебе бы в психотерапевты.

– Правда? Ты так считаешь? – Тарантул прекратила полировать зубки и величаво подняла все восемь лапок. – Ты не первый, кто так говорит.

– Микаэре для меня загадка. – Ноэль задумался. Может, его напарник до сих пор скучает по родителям? Внутри всколыхнулись недавние сомнения: вдруг тоска по родным толкнула Микаэре в руки Уко, и теперь…