Сердце мага

Тео показал Беллу дом, кладовые, подробно рассказал, как разжигать в очаге своенравное пламя, а сам спустился в подвал. Ему не терпелось посмотреть на новенькие инструменты. "Домашняя кузня" на которую он возлагал большие надежды, едва поместилась. Причудливо изогнутая труба дымохода задевала потолок. С помощью насадки маг удлинил выходное отверстие соединив печь с вытяжкой. Теперь дыма и едких испарений можно было не бояться.

На грубо сколоченном столе, стоявшем под единственным окошком, Тео обнаружил ящик с крошечными инструментами, предназначавшимися для особо деликатных работ. Миниатюрные молотки, клещи, напильник размером с зубочистку, всяческие зажимы, отвертки и прочий инструментарий сверкали металлическим блеском и пахли свежим маслом. Маг аккуратно разложил инструменты на промасленной ткани.

В углу послышался шорох. Тео мысленно пообещал принести крысе сырое яйцо в качестве компенсации за пережитое волнение. Скоро он займется созданием кисти и в подвале станет шумно. Если крыса на старости лет страдает расстройством слуха, ей же лучше.

Чернокнижник захватил из кабинета толстую папку, обтянутую кожей, в которой хранились чертежи будущего творения. Они были густо испещрены пометками понятными только автору. Его план обязан был стать успешным, но даже в самый безупречный замысел может закрасться ошибка. Узнать об этом можно будет только после проверки всех теорий на практике. Кроме идеального механизма, Тео нуждался в цепочке заклинаний для соединения металла с плотью. У мага были некоторые мысли на этот счет, но они требовали проведения дополнительных экспериментов, а он не мог расходовать впустую таявшие с каждым днем силы. Тео еще раз перебрал инструменты, педантично рассортировав их по размеру. Открыв пошире вентиляционное окошко, предусмотрительно закрытое решеткой, маг покинул подвал. К утру неприятный запах масла должен был выветриться.

Ужин прошел в молчании. Не в тягостном, как это часто бывало, а в глубокомысленном, напоминающем о тенях, пляшущих в углах комнат, о тепле остывающего очага, о затухающих в нем огоньках. Единственная горящая свеча на столе притягивала взгляд. Тео забавлял маскарад Белла, поэтому он позволил ему сесть рядом и тоже поесть. Белл очень торопился, жадно глотая куски не разжеванными. Сам Тео почти не прикоснулся к ужину, хотя стряпня слуги оказалась довольно сносной.

-- Так и подавиться недолго, - не выдержал маг.

Мнимый юноша понимающе закивал и сбавил темп.

-- В буфете стоит бутылка вина, - подумав, проронил Тео. - Налей мне. Теперь, когда я не один, можно выпить. Будешь?

-- Спасибо, господин, но я не пью, - с достоинством ответил слуга, доставая пузатую бутыль и ловко сдирая сургуч с горлышка.

-- Как знаешь, - пожал плечами маг. - Это не вино, а виноградный сок, - добавил он, отхлебнув порядочный глоток. - Его даже младенцам можно давать. Хотя и не нужно... Ты обещал рассказать о себе. Время подходящее.

Чернокнижник откинулся на спинку стула и, держа в руке наполовину наполненный бокал, приготовился слушать. Белл, избегая смотреть в лицо хозяину, задумался.

-- Пожалуй, - сказал он наконец, - стоит уделить немного внимания моим родным. Я родился в этих краях, в семье мелкого торговца. Отец торговал везде понемногу. Наш дом стоял у самой городской стены. Ничего примечательного - маленькая деревянная развалюха. С утра до вечера отец ходил по рынкам, подвесив на грудь лоток, пытаясь привлечь внимание покупателей всякой дребеденью.

-- По-моему, ты не слишком его жалуешь, - заметил маг. - Почему?

-- Не за что. Когда я родился мы жили небогато, но все-таки концы с концами как-то сводили. Мать все время мотала пряжу на дому, почти пошла в служанки, но она была не слишком умна, поэтому вместо нее взяли более молодую и расторопную. Через пять лет после моего рождения появился второй ребенок - мальчик, мать больше не могла работать как прежде. Брат был очень слабым и умер через полгода, а отец словно только этого и ждал. Он бросил нас, забрав все сбережения. Ушел жить на ферму за городом и все - больше я его не видел. Говорили, что он ушел не просто так, а к молочнице, на которой потом женился.

-- А что твоя мать?

-- Не помню, чтобы она особо сожалела о его уходе, - сухо сказал Белл. - Наоборот, проклинала отца, обещала даже пойти к ведьме, чтобы навести на него порчу. Только ведьме надо платить, а денег у нее никогда не водилось. Она продала все вещи в доме, даже мою одежду. Потом стала пить, приводить в дом всякое отрепье, говоря, что ей нужно кормить семью, - Белла передернуло. - Вспоминать противно.

-- Поэтому ты не пьешь?

-- Не знаю, наверное. Я не мог больше жить вместе с ней, поэтому сбежал, куда глаза глядят.

-- Сколько тебе было лет?

-- Около девяти. Рановато для начала самостоятельной жизни, но выбирать не приходилось. Слава Создателю, на моем пути встречались только хорошие люди, я ни разу не попал в серьезные неприятности.

-- И куда же ты пошел?