Сердце машины. Наше будущее в эру эмоционального искусственного интеллекта

Феноменальное сознание по ряду различных причин считается более сложной проблемой психологии и когнитивной науки. Природу и основу переживания ощущения – будь то красный цвет розы или переливы смеха, или запах океанских волн – сложно объяснить и доказать. Эксперт по когнитивным наукам и философ Дэвид Чалмерс называет это «трудной проблемой сознания», пытаясь объяснить, как и почему вообще возникло феноменальное сознание⁴. В зависимости от того, как вы понимаете свое ощущение, сложно даже определить, какому виду животных принадлежит это ощущение и до какой степени. И хотя это, может быть, немного нечестно, я скажу, что считаю его нейросенсорным явлением, которое можно пережить на промежуточной стадии предварительной обработки информации в мозге (возможно, в таламусе). Это позволит осознавать квалиа[2] и явления как часть мозга до того, как они станут доступны другим, более абстрактным функциям интеллекта, включая в конечном итоге и сознание-доступ. Вероятно, давным-давно это дало некоторым видам животных эволюционное преимущество, позволив им лучше взаимодействовать с различными аспектами окружающей среды и выживать в ее условиях. Со временем это свойство развивалось и стало более сложным, в частности стало более открытым для развивающегося сознания-доступа и даже получило тесную связь с социальным взаимодействием и культурой. Это вовсе не означает, что эволюция сознания была хоть сколько-нибудь целенаправленной. Ее ничто не направляло. Я полагаю, что сознание, как аппендикс или эндокринная система, медленно развивалось на протяжении несчетного количества поколений, и наиболее ценными для популяции были особи, которым сознание помогало выживать в определенных природных условиях и справляться с трудностями.

По словам Блока, именно из-за отсутствия феноменального сознания мы обязаны «феноменальным зомби из научно-фантастических произведений и примеров философов – знакомые нам компьютеры и роботы, которые могут думать, но не могут чувствовать. Они обладают сознанием-доступом, но не феноменальным сознанием». Иными словами, сознание-доступ позволяет им рассуждать, но отсутствие феноменального сознания не позволяет им чувствовать.

С концепцией феноменального сознания связана проблема, известная под названием «проблема сознания другого». (Блок называет ее «еще более трудной проблемой сознания».) Это эпистемологическое понятие означает, что при имеющейся у нас возможности наблюдать поведение других мы никогда не сможем по-настоящему испытать, что они чувствуют, а потому никогда не сможем доказать, что сознанием обладает еще кто-то кроме нас самих. Притом что такой солипсизм проблематичен с философской точки зрения, справедливо будет отметить, что абсолютное большинство читателей этой книги подобным сознанием в той или иной степени обладают. В связи с этим возникают несколько интересных вопросов относительно будущего машинного разума. Если высказывания или действия искусственного интеллекта указывают на то, что он воспринимает мир именно в этом смысле, то как мы можем быть уверены в том, что это действительно так? И наоборот, даже если достаточно сложная система не сообщает о состояниях, которые соответствуют наличию феноменального сознания, можем ли мы быть уверены в том, что оно по определению не испытывает квалиа? Мы еще долго будем спорить, пытаясь разобраться в этой путанице, даже спустя долгое время после того, как у машин появится эта способность, если вообще появится.

В фильме, снятом под влиянием сказки о Пиноккио, деревянном человечке, который отчаянно хотел стать настоящим мальчиком, сформулированы основные вопросы развития эмоционального искусственного интеллекта у машин.

Наконец, мы подходим к тому, что я называю интроспективным сознанием. Его можно охарактеризовать как независимое свойство синтеза сознания-доступа и феноменального сознания. В известном смысле его можно рассматривать как разновидность каждого из них, но я не соглашусь, поскольку оно может возникнуть и при отсутствии каждого из этих первичных процессов, так что мы будем рассматривать их условно независимо друг от друга.