Сердце мастера

– Скажите… а имя Ольга вам ни о чем не говорит? – неожиданно ввернула она. – Ведь у Доры, кажется, была русская подруга в Перпиньяне.

– Как же не говорит… К Ольге… – он наморщил лоб, будто силился вспомнить, – Белозерской она и уехала в тот весенний день сорок четвертого, когда с Монтравелем случилась трагедия. Потом примчалась назад с первым же поездом, да поздно. А он до последнего о ней и беспокоился… Вот что я вам скажу, мадмуазель: если бы не Дора, мастер не заключил бы сделки с баварцем, и, может статься, не случилось бы этой проклятой катастрофы. Эх-х, вертихвостка…

Старик насупился и уставился перед собой, будто на невидимом экране в быстрой перемотке показывали его прошлое.

– Месье Рошфор, о какой сделке вы говорите? Что за баварец? – Оливия аккуратно коснулась его плеча, надеясь выудить еще немного полезной информации.

Но старик не реагировал. Он вновь принялся шевелить губами, едва различимо бормоча:

От леса… до леса… дорога идет… вдоль… обрыва,
А там… высоко… где-то месяц… плывет… торопливо…[33]

XXII Женщины

А часики-то тикают…

Никуда от нее не денешься, от природы. Доктор так и сказал: откладывать вам некуда, мадам, репродуктивная система – очень тонкая машинерия, которая быстро изнашивается! Поговорите с мужем, ему тоже нужно пройти осмотр. Возможно, дело и не в вас. Сейчас бесплодие среди мужчин – проблема нарастающая: стресс, алкоголь, курение…

Легко сказать, поговорите. Где он, муж-то? Ведь они с Ларри даже не расписаны. Прожили шесть лет – ни детей, ни собственного угла, ни перспектив… Так и будет она полы в чужих домах драить да за мадмуазелями вещички прибирать. А мадмуазели эти – перед глазами Саломеи тут же всплыло свеженькое личико Оливии – мужчинам только головы морочат, нет у них серьезных намерений. Вот покрутила эта полячка амуры с ее Ларри, все деньги из него вытянула, да и уехала в свой Гданьск жениха искать. А он вернулся домой – и хоть бы прощения попросил! Так ведь нет, включит себе футбол и сидит часами, на Мбаппе[34] любуется. А у самого глаза, как у телка перед забоем, – ну такие тоскливые, такие потухшие… Как тут не обидеться!

Под аккомпанемент этих грустных мыслей Саломея обогнула сквер Паньоля и оказалась возле церкви. С высоты ее отреставрированного фасада созерцали мирскую суету двенадцать апостолов, а над круглым переплетчатым окном сиял спасительный крест. Саломея воздела было руку, чтобы перекреститься, да так и замерла в незаконченном движении.

На скамейке сбоку от церкви, в тенистом и малолюдном уголке, сидели двое. Месье она признала сразу – на нем был тот самый клетчатый пиджак, который она забрала накануне из химчистки. А вот дамочку Саломея видела впервые… Ничего себе дамочка, ухоженная, и одета со вкусом! Месье ей что-то объяснял, улыбаясь лучшей своей улыбкой, а она покачивала ногой в востроносой туфельке и смотрела на него так… пронзительно.

В эту минуту где-то за спиной зашипел пневматическими дверями подошедший к остановке автобус, и Саломея, еще раз бросив подозрительный взгляд в их сторону, подхватила свою мавританскую юбку и припустила что было сил. Поправляя на ходу съезжающий парик, она взобралась на ступеньку, прокомпостировала билет и, прежде чем пройти в салон, оглянулась. Парочка прощалась – вполне целомудренно, но Саломее отчего-то взгрустнулось. Хоть и недолюбливала она мадмуазель, но все же от месье Лаврофф такого не ожидала: стоило девчонке голову кружить, если это все не всерьёз!

Хотя, может, ей померещилось: говорят же, чего страшишься, то и видишь…

С Ириной встретились накоротке – она отыскала обещанный ему документ, и они договорились пересечься у метро Сен-Лазар на четверть часа.

Расписание Московского салона действительно оказалось плотным: судя по всему, Рувэ времени не терял и активно внедрялся в артистические круги города. Среди малоинтересных для Родиона искусствоведческих встреч были и другие: в одних случаях они были обозначены в виде анонимных адресов, в других была указана фамилия или же название организации.

Родион аккуратно выписал все данные с экрана смартфона переводчицы и, поболтав с ней для проформы о всяком разном, хотел уже распрощаться, но все же напоследок спросил:

– Ирина, а имя Ной Волошин вам ни о чем не говорит? Запоминающееся сочетание, вдруг припомните…

Ирина запахнула расстегнутый плащ и поежилась.

– Да, мы знакомы.

– Он был клиентом Рувэ?

– Я толком не знаю, что их связывало. Волошин сносно владеет английским, и они общались без моего участия. Однако, приезжая в Ниццу, он нуждался в неформальном сопровождении…

Родион взглянул на нее вопросительно.

– Понимаете, вращаться в обществе местных нуворишей, участвовать в их вечеринках, не говоря по-французски, довольно сложно…

– Ну, и ему, конечно, приятно было появиться в свете с привлекательной рафинированной спутницей. Что ж, закономерно…

Ирина потупилась.