Сердце мертвого мира

  Шиалистан снова вернулся в покои, послушно следуя за ним, будто вторая тень. Регент открыл сундук с книгами, выложил все и, надавив на рычаги потайного механизма, вытащил второй дно. Под ним располагался ларец с ониксовым глазом. Водрузив тяжелый шар на стол, регент произнес секретные слова. Шар будто ожил, тускло засветился. Рхелец повторил слова еще раз, и еще, пока шар не заиграл искрами. Они закружились в нем, зашлись туманным хороводом.

  Когда спустя несколько тягучих мгновений в тумане появилось заспанное лицо дяди, Шиалистан держался на остатках терпения.

  - Неужто Иштар горит? - сонно поинтересовался Ракел. Туман будто плавил его черты.

  - Я желаю знать, что тебе доносят твои послы, которых ты в Сьёрг посылал, - без обиняков потребовал регент. Усталость сказывалась: голова потяжелела, мысли едва ворочались, а глаза будто кто залил раскаленным железом.

  - Там новый... - начал было Ракел, но регент перебил его.

  - Я про то знаю. Расскажи, быть ли военному союзу с Артумом.

  - Говорят, что новый Конунг им отказал. - Лицо царя сделалось мрачным. - Сегодня только весть от них получил. Говорят, в Северных землях магия будто взбесилась - ониксовые шары словно уснули.

  - Отказал - и все? - опять поторопил регент.

  - А что ты услыхать хотел?

  - Я знаю, что новый Конунг мог пристать на другой союз, - нехотя, ответил Шиалистан. Пришлось рассказывать о своих подозрениях.

  Дядя лишь снисходительно улыбнулся и зевнул. Этого было достаточно, чтобы Шиалистан понял - Ракел знает о дасирийце.

  - Мои послы уверили меня, что Владыка Северных земель не пристал ни на какие уговоры. Артум, как всегда, не видит дальше своего носа. Северянам до нас дела нет, уж тем более - до дасирийского трона. Пусть тут хоть все вымрут, а эти дуралеи и зад не почешут.

  У регента на этот счет было иное мнение, но он предпочел о нем умолчать. Память еще хранила воспоминания о предательстве. Он ничего не мог поделать в одиночку, обстоятельства складывались так, что вся игра, которую затевал Рхель, оплачивалась из рхельской же казны. Стань Шиалистан упрямиться - и знать мигом перекроет золотой родник. Регенту была не по душе такая зависимость, но иные двери для него оставались закрыты. Впрочем, теперь подоспело время подумать об иной монетной жиле. Рхель никуда не денется, ему нужны торговые пути. Ракел петушиться из-за прямого торгового тракта меж Дасириец и Рхелем прокладывается так медленно. Когда Шиалистан обручился с Нинэвель, в руках регента оказалось больше власти, и тогда работа спорилась. Рхельские торговцы раскатали губу уже в начале лета пустить первые караваны в обход Тарема. Но после разоблачения рождения девчонки, работа застопорилась, и регенту приходилось идти на самые грязные уловки, чтобы совет не отказался от этой идеи вовсе. Шиалистан понимал, что теперь он не в том положении, чтоб рубить свою волю с плеча, но, похоже, в Рхеле о том ничего не желали знать. Шиалистан чувствовал себя меж двух огней: с одной стороны наседали родичи, с другой - дасирийцы, которые до последнего надеялись найти на трон истинного наследника крови Гирама. И регент старался угождать обоим.

  - Если узнаешь что-то - дай мне знать, - словно заподозрив что-то, сказал Ракел.

  - Непременно, дядя, - улыбнулся Шиалистан и погасил шар.

  Усталость глодала его, отнимала последние силы, но мысли не желали находить успокоение. Легкая дремота - вот и все, что той ночью регент нашел в постели.

  Новый день не принес ничего, кроме головной боли. В последнее время она донимала Шиалитана едва не через день, и регент начинал опасаться - не наслал ли кто на него порчу или проклятие. Пообещав себе не забыть сходить в храм и очиститься, регент занялся привычными делами. День до вечера пролетел, как один миг, но каждый раз поглядывая на трон, Шиалистан вспомнила о наследниках, истинный потомках Гирама. Заявись такой ко двору - все старания пойдут насмарку. А Шиалистан, однажды примерившись к трону, уже не мог заставить себя отказаться от него. Даже если б Ракел наказал ему вернуться и бросить все - не нашел бы сил покориться. В Рхеле он всегда будет только наполовину своим, обреченным стать тенью своего царственного родича. Шиалистан же, побыв в свете солнца, зачерпнув власти, не мог воротиться к прошлой жизни. Мыли о том, что таремцы уже вовсю разыскивают угодных им наследников, преследовала и кусала за пятки, словно голодный пес.

  Ближе к вечеру аудиенции попросил торговец. Привратник ничего не мог сказать о нем, кроме того, что гость прибыл издалека, богато одет и почтителен и, в знак своей доброй воли, преподнес Шиалистану десяток белых верблюдов, чья шерсть ценилась на вес золота. Регент насторожился - с чего бы незнакомцу быть таким щедрым? Поразмыслив немного, решил не отказывать, но прежде позвал к себе Черную деву и велел добавить к охране у дверей еще шестерых Белых щитов.