Сердце мертвого мира

  Вернувшись в комнату, Шиалистан взял кисет. Заглянуть в него не решился, положил отраву в тайник, где хранил ониксовый шар. Регент не дал себя обмануть совпадением. Наверняка торговец был в сговоре с Фраавегом, с чего бы вдруг явился так вовремя. Старику до колик в заду хотелось пристроить задницу на место военного советника - это читалось в его взгляде. Вот он и подстраховывается, на тот случай, если у него, Шиалистана, не найдется более действенного способа расчистить место для приемника. Что ж, регент не мог сказать Фраавегу "спасибо", но вполне готов был воспользоваться предложенным ядом. Одна смерть - справедливая цена за то, чтоб узнать, где искать наследников Гирама, и добраться до них раньше проклятых таремцев.

  - Никто ничего не прознает, - шепнул он сам себе, и опустил крышку сундука.

  Арэн

  - Вот, - дасириец протянул Хани мошну с кратами.

  Девушка растерялась. Кошелек, раздутый от золотых монет, казался тяжелей ношей для ее узких ладоней.

  - Откуда это?

  Арэн не любил врать, потому втайне молил богов отвесть ее от такого вопроса, но чуда не случилось. Берн не просил скрывать правду, это читалось в его взгляде, когда он передал ему кошель со словами: "Отдай моей дочери. Надеюсь, ей станет ума распорядится золотом мудро, и она не станет побираться в злыднях". Глядя на северянку Арэн засомневался, разумно ли было отдавать ей деньги. С одной стороны - она не выглядела беспутной девицей, которая тут же пуститься транжирить пятьдесят золотых монет. С другой - Хани оставалась северянкой, которая никогда не бывала за границей Северных земель. Что ей делать, останься она в незнакомом, чужом мире? Куда она подастся? Дасирия полна мошенников и воров, которые облапошат девчонку раньше, чем она успеет понять, что ее обвели вокруг пальца. На востоке - дшиверские варвары. Мужики с довольствием попользуются свежей добычей, а после пришибут, чтоб не изводить еду на лишний рот - дшиверцы никогда не брали пленных, точно так же, как и драконоезды с востока. Тарем? Рхель? Туда не попасть, если не пройти по землям дасирийцев, о юге вообще нечего говорить - Хани трижды прирежут, прежде чем она пройдет хоть бы треть пути.

  - Берн наградил, - буркнул заранее приготовленную ложь. - Твоя доля.

  Хани снова посмотрела на кошел, но вопросов больше не задавала.

  Арэн и Миэ добирались до Рагойра пять или шесть дней. Погода стояла суровая, солнце почти не выбиралось из колыбели туч, лишь изредка, лениво, выставляло то один бок, то другой. Светило, но не грело. От самой столицы и до южных границ их с Миэ сопровождал хорошо вооруженный отряд воинов. Грубоватые шутки северян разряжали тягостную обстановку прощания. Арэн ловил себя на том, что то и дело оборачивается, слышит голоса воинов, павших в бою, слышит смех сироты Луме? Что с ним сталось? Выжил ли?

  "Места, где пролилась твоя кровь, навеки остаются с тобой, а земля станет хранить воспоминания о человеке, что кормил ее своей жизнью" - так говорил отец. Арэн мог почти не задумываясь назвать все места, где ему доводилось сражаться - равнины Горячей земли, сухие просторы восточных степей близь моря Ша, восточные границы Дсирийской империи... Много земли сохранит о нем воспоминания, теперь же к ней добавятся и промерзлые просторы Артума. Несмотря на все тяготы и затянувшееся путешествие, покидать Северные земли оказалось тяжко. Даже Миэ, которая только то и делала, что твердила, как ей обрыдли холод и дикари-северяне, как-то скисла. Однако же Бьёри, которой положено было волноваться больше остальных, радовалась и теперь почти постоянно улыбалась. Она постоянно держалась рядом с Арэном и старалась всячески ему угодить. Несмотря на недовольство Миэ, Арэн решил отложить брачные клятвы с северянкой. Скоро, он будет дома и, как должно, соединиться с девушкой по дасирийским обычаям.

  В пути всадники миновали несколько поселков, таких мелких, что дома в них можно было пересчитать на пальцах обеих рук. Попалось им и вымершее поселение. Воины спешились и прошлись по всем домам, но не нашли ни одного живого человека. Только в хижине Мудрой лежало несколько выпотрошенных трупов, и обезглавленная старуха. Еще столько же остывших трупов лежали у порога. Северяне растревожили пирующее воронье и птицы, рассевшись на деревьях, громко каркали и расправляли крылья, словно силились прогнать чужаков.

  - Отродясь столько пепла не видал, - сказал один из северян. - А покойников маловато, наверное, ушли, когда началось тут неладное.

  - Не уходят люди, не забрав свое добро. - Арэн задумчиво посмотрел в распахнутую дверь дома. На столе, нетронутым, остался лежать зачерствелый хлеб, хозяйка, где бы она теперь не была, заботливо приготовила миски для похлебки.