Сердце мертвого мира

  Впереди уже виднелись ворота. Стены частично обвалились и зубчатая решетка едва болталась, держась незнамо на чем. Она поскрипывала от каждого порыва ветра, словно напевала воинам погребальную песню. Тучи затянули небо темным пологом, взяли солнце безвольным пленником и Арэну даже показалось, что на Северные земли опустилась ночь - верная спутница Шараяны. Северяне взяли оружие наизготовку, когда откуда-то спереди раздался гул. Настойчивый, мерный, словно сотня барабанов выбивала ритм.

  Когда сумрак разрезали крохотные алые точки, дасириец не сразу понял, что то были сотни глаза. Мелкие, алчные глаза людоедов, полные голодной злости.

  Темноту раскромсала голубая вспышка, что прилетела откуда-то из-за спин воинов. Дасириец услышал ропот, воины расступились, пропуская вперед старых женщин в белых одеждах. Их волосы, как и волосы Хани, были заплетены косами и щедро украшены амулетами, серебреными кольцами, колокольчиками и кулонами. Фергайры. Арэн насчитал семерых.

  - Благословите воинов на смерть! - громогласно прокричал Берн и приклонил колени.

  И, вслед за ним, все до единого воины склонили головы.

  - Сегодня боги будут с нами, воины Артума! - Говорила та, что шла самой первой, почти седая, сгорбленная, но отчего-то казавшаяся Арэну выше самого рослого северянина. И говорила она не громко, но слова ее заглушали все прочие звуки. - Тьма подступилась к нашим границам. Прихвостни темной богини выбрались из своих лежбищ. Ведет их жажда и голод, одна единственная потребность - набить брюхо плотью вас и ваших детей. Сегодня, славные воины Артума, биться будем насмерть, за жен своих и детей, чтоб души их не попали в животы людоедов, чтоб дожили они до старости!

  Каждое ее слово будто звучало набатом. Слова отпечатывались в мозгу, звучали в ушах, заполнили каждую мысль иным смыслом. Дасириец почуял, как кровь в жилах сперва вспыхнула пламенем, а после застыла. Холод выстудил страх, прогнал неясные мысли о том, что принимать смерть теперь, когда ему еще не минуло и трех десятков лет и боги послали наследника - несправедливо.

  Убить.

  Всех, кто придет с той стороны. Вырвать жизнь зубами, если потребуется.

  - Смеееерть! - Берн вскочил на ноги, сотрясая воздух ревом.

  Теперь он и вправду был похож на медведя. От прежнего спокойного северянина не осталось и следа. Арэн, несмотря на благословение Скальда, которое и без того подхлестывало его захлебнуться битвой, почувствовал новый приток сил, встал следом, разминаясь с мечом. Воины подхватили крик своего вождя, эхо разнесло его окрест и дасирийцу даже показалось, что город выдохнул, ответил грузным то ли стоном, то ли ревом. Он и сам подхватил кличь, напиваясь допьяна бешеным запахом грядущей битвы. Там, откуда он был родом, все сражения подчинялись заранее спланированным стратегиям, подготавливались. За многие часы до битвы дасирийские военачальники разглядывали карты, вертели их так и эдак, чтоб найти преимущества, обыграть врага, взять если не числом, то тактикой или хитростью. Северные земли жили иными законами. Стенка на стенку, одна грубая сила против другой. И, мимо воли, Арэн подчинился порядкам. Главное - заманить врагов в нужное место, не дать им отступить, не дать свернуть.

  Туман впереди, густо просеянный алыми точками глаз шарашей, наполнился голубоватыми всполохами молний. В воздухе запахло еще непролитым дождем, густые точи над столицей нахмурились больше прежнего, напустились на воинов. Теперь они висели так низко, что, казалось, достаточно протянуть руку и зачерпнуть влажного марева. Когда на лицо упали первые тяжелые капли, дасириец вздрогнул, такими холодными они были. Он смахнул влагу с лица, снова и снова терзая ладонями меч. Фергайры выступили вперед, и никто из воинов не загородил им дороги. Самая старая вышагивала важно, будто шла навстречу самому Скальду, ее сестры в белых одеждах послушно следовали за ней. Арэну сделалось тревожно: людоеды перешли в наступление, теперь их налитые кровью глаза приближались необратимо, словно волна. Еще немного - и прихвостни темной богини схлестнулся с северянами, но никто не спешил им на встречу, никто не собирался стоять в обороне. Воины замерли, остолбенели, покорно дожидаясь чего-то. Знака, который дадут колдуньи севера, решил про себя Арэн. В памяти еще не поблекли воспоминания, на что способна была одна единственная сухонькая Мудрая из Яркии; сохранились там и призрачные духи-защитники, которых звала Хани. Дасириец с тревогой ждал, чем встретят шарашей сразу несколько фергайр.