Сердце мира: часть первая

Путь закончился в зале, обустроенном для тренировок. Его стены украшала не роспись, а разнообразное оружие — от тренировочного до боевого. Повсюду лежали части доспехов, в углах друг на друга громоздились кованые сундуки. Пахло потом, дубленой кожей и соломой — кто-то растормошил болванчика для отработки ударов.

Должно быть, здесь упражнялись стражники поместья. По дороге, да и в самом доме их встретилось немало, хотя в Каледхаре аристократы пренебрегали охраной. За недолгое время в Тамин-Арване Таш успел понять, что здесь опаснее, чем в глухой провинции в середине страны.

Три человека в доспехах прекратили тренировку и отсалютовали госпоже оружием. Каждый носил на шее рабский ошейник. Таш попытался угадать, кто станет его противником, но не смог. Никто из этих людей не был на Пурпурной арене. Они вообще могли оказаться обычными стражниками.

— Оставьте нас, — властно произнесла госпожа. — Проследите, чтобы нас не тревожили.

Приказ рабы выполнили мгновенно. Даже не сняли доспехи и не оставили мечи. Только один с прищуром глянул на Таша.

"Чтобы нас не тревожили?" — эхом отдалось в мыслях. Что такого собралась делать графская дочь?

Внутри опять стали зреть дурные предчувствия. Как только мужчины вышли, Вирита прошлась по залу, легонько касаясь пальцами развешанного оружия. Затупленного здесь не было, и висело оно точно не для красоты. Таш пристально наблюдал за движениями хозяйки поместья, ожидая, что девушка сейчас сорвет со стены топор и запустит им в шерда.

— Не пораньтесь, госпожа, — глухо сказал он.

Вирита рассмеялась. Ее хрипловатый голос звучал чарующе. Она остановилась у двух поставленных друг на друга сундуков, которые благодаря брошенной сверху шкуре образовывали удобное ложе. Судя по серебряному кувшину с парой кубков, стоявшему на краю, его использовали достаточно часто. Помедлив, девушка вдруг взобралась на сундуки и сложила ноги крест-накрест. Длинный разрез юбки обнажил бедро до середины.

Таш завел руки за спину и постарался смотреть исключительно перед собой.

— Мой драгоценный папочка любит бои на арене, — произнесла госпожа, — но не любит этот зал и старается не присутствовать на тренировках. Он всегда говорит, что здесь слишком воняет мужичьем. А мне нравится этот запах. В нем чувствуются сила и кровь — это аромат подлинной власти. Так пахнут настоящие мужчины, — она задумалась и спустя паузу продолжила: — Когда мужчина берет в руки оружие и надевает доспехи, он становится… другим. Воплощением мужественности. Это невероятно возбуждает.

Она замолчала, как будто бы ожидая реплики от Таша. Но он ничего не мог сказать о запахе настоящих мужчин — для него на тренировке от всех несло одинаково. Да и не было ясно, должен ли он вообще отвечать. У аристократов разные причуды — может быть, Вирита рассуждала сама с собой.

Она вздохнула.

— Немногословен, как и положено мужчине. Выбери себе что-нибудь из доспехов и переоденься. Торс должен остаться обнаженным, как на Ильтиреве.

Скосив на девушку глаз, Таш прошелся по залу. Доспехов здесь хватало, насчет размера можно было не переживать. Он выбрал подходящие и еще раз оглянулся на Вириту. Та смотрела на него так пристально, что впору смутиться. Порадовавшись, что избавился от контрабанды, Таш повернулся к графской дочери спиной. Он успел раздеться до пояса, закрепить поножи и надеть наручи, когда ощутил слабое прикосновение.

Девушка приблизилась бесшумно. До плеч шерда она дотрагивалась точно так же, как недавно до клинков на стенах, — осторожно, будто боясь порезаться о заточенную сталь, но в то же время нежно.

По телу побежали мурашки. Таш глубоко вдохнул. Он бы обрадовался, но слишком много слышал о том, как некоторые аристократы любят поиграться с рабами. Сперва раздразнить, а потом обвинить в грязных помыслах — кому-то это казалось веселым развлечением.

— Вам холодно, госпожа?

— Холодно? — она хихикнула. — Какой забавный стеснительный воин. Тебе сколько лет?

— Девятнадцать.

— М-м, значит, ты старше меня. Женщины у тебя уже были?

— Да, госпожа.

Шелковые прикосновения продолжали щекотать кожу, спускаясь все ближе к тому месту, куда начала приливать кровь.

— Я бы удивилась, если бы нет, — прошептала Вирита. — Ты молод, силен и привлекателен. У тебя мало шрамов — меньше, чем у ветеранов, которые вернулись после войны с исихами, и в то же время достаточно, чтобы узнать в тебе настоящего мужчину, а не подавальщика фруктов, — она усмехнулась, наверное, вспомнив холеных рабов во внутреннем дворе. Таких нарочно берегли для увеселений, не позволяя коже покрываться синяками и шрамами. — Грех не ласкать такое тело. Уверена, тебя желали многие.

Ласки стали настойчивее. Вирита подступила ближе, и теперь Таш чувствовал тепло ее груди сквозь тонкую ткань платья.

Очень тонкую. Вирита знала, чего хотела.

На миг перед внутренним взором пронеслось видение Лааны, но Таш его отогнал. Хозяйка замужем, все равно раб ей не чета. А здесь… здесь от него не потребуют больше того, что он может дать.