Сердце мира (СИ)

   Все состояло из кривых линий. Очертания и цвета предметов сохранились, но теперь на них как будто накладывался второй слой - рисунок углем, состоящий из узлов, широких и узких лент, неизвестных символов. "Схема", - снова, как перед трапезной, пришло на ум. Малая часть иероглифов постоянно приобретала новую форму, ходила волнами, не замирая ни на миг. Большая же оставалась неподвижной, будто высеченная резчиком на каменной плите.

   И все же от них рябило в глазах. Эртанд собрался опустить веки, как советовал Улланд, и...

   И не стал этого делать. Любопытство победило.

   Попытка разобрать что-то в хаосе линий отзывалась острой болью во лбу. Поморщившись, маг опустил взгляд и лишь сейчас заметил, что тоже состоит из вихрящихся линий.

   От неожиданности Эртанда вздрогнул и выронил стило. Оно со звоном покатилось по каменному полу. Неимоверно сложный узор в груди мага изменился и сплелся по-новому.

   Эртанд затаил дыхание, следя за линиями. Он сообразил, что нат - а это не могло быть ничто иное, кроме как отражающий его сущность иероглиф, - отреагировал на страх. Сейчас он уступал место интересу, и схема опять медленно меняла очертания. В то же время некоторые линии оставались неподвижными, а на их фоне складывались новые узоры.

   Маг внимательнее к ним присмотрелся. Казалось, он мог узнать некоторые, но какая-нибудь черточка вдруг извивалась червем и значение ускользало. Эртанд закусил губу, выискивая хоть что-то знакомое.

   Нашел. В середине груди жесткими прутьями вклинился намертво въевшийся в память и иногда снившийся по ночам нат. Эртанд был готов поклясться, что это "рабство", но все-таки заметил некоторые отличия. К примеру, не было добавленного на ошейники рисунка, который заставлял говорить только правду. Зато было много другого, что цеплялось за края иероглифа, опутывая новыми и новыми смыслами.

   "Несвобода", - внезапно понял Эртанд. Это не "рабство", это близкий ему по значению нат "несвобода".

   Линии опять понеслись в безудержном танце. От их хороводов начало тошнить. Эртанд не выдержал и закрыл глаза, для верности положив сверху ладонь.

   Так он сидел почти четверть часа, отмеряя время по собственному сердцебиению и слушая обрывки тинатских разговоров за окном. Никто не обсуждал ничего стоящего, ничего настоящего. Болтали обо всякой чепухе: мозолях от сандалий, каше на завтрак, несносном ученике, который поленился выучить урок. Кое-кто беспокоился о подтопленном огороде, но решил, что Вигларт со всем разберется. Он же настоятель.

   "Надоело".

   Эртанд встал, положил ошейник в сундук для готовых изделий, убрал стило в ящик с инструментами, а затем направился к двухэтажному флигелю, в котором жили женщины. Магов среди них не было, только "служанки для утешения", как любовниц стыдливо именовали в документах. Тинаток селили в отдельных обителях.

   Еще возле крыльца душновато запахло цветами. Из окна лилась неумелая мелодия лиры. Игравшая девушка иногда не попадала в ноты, и подпевавшие подруги ее журили. Кто-то в глубине дома громко рассмеялся.

   Весь мир мог встать с ног на голову, но в царстве женщин не менялось ничего.

   От мысли, как Эртанд прижмет к себе Юссис, настроение понемногу улучшалось. Маг взбежал на второй этаж и постучал в комнату любовницы.

   - Почему так рано? - раздался возмущенный голос. - Ты же сказала, что придешь через полчаса! Ой...

   Дверь открылась. На Эртанда уставились большие зеленые глаза. Юссис явно никого не ждала - длинные русые волосы разметались по плечам, а на теле была одета одна полупрозрачная сорочка. Маг залюбовался видневшимся сквозь нее хрупким силуэтом.

   - Я поднял тебя с постели?

   Юссис хлопнула ресницами, мгновенно преображаясь в коварную соблазнительницу. В голосе сразу обнаружилась хрипотца, которой только что не было и в помине. Девушка распахнула дверь и принялась ходить по комнате, наклоняясь так, чтобы Эртанд мог во всей красе наблюдать ее ягодицы. А поднимать ей пришлось много что. Заколки, какие-то шкатулочки, ленточки - разные женские хитрости были разбросаны по всему маленькому посещению. Даже на балдахин Юссис умудрилась закинуть одно из платьев, которые занимали кровать.

   - Заходи, сладкий. Прости, пожалуйста, я думала, это Кари. Мы с ней хотели повышивать вместе. Ты рановато что-то... Настоятель не будет ругаться?

   Будет. Срок наказания не закончился, а Эртанд не выполнил заданную на сегодня работу.

   - Мне все равно, - признался он.

   Юссис остановилась.

   - Эрт, солнышко мое, ты не боишься его злить еще больше? Он же запретит тебе видеться со мной.

   - Будешь скучать по мне? - улыбнулся он.

   - Ну конечно! Светик мой ласковый, я ж тут без тебя от тоски помру.

   - Кари составит тебе компанию.

   - Ой, эта Кари! - Юссис поморщилась и с загадочным видом добавила: - Сейчас что расскажу...