Сердце на двоих

Я ненавижу его! — ожесточенно твердила она, дрожа всем телом, хотя по комнате разливалось тепло от только что зажженного ею камина. Но в глубине души она понимала, что относится к нему куда сложнее. Ненависть — это прямолинейное чувство, и оно не создает стольких неразрешимых проблем.

Отделаться от чувственной смуты, вызванной Гилем Монтеро, было почти немыслимо. Она уже боялась его — потому, что он приобрел над нею огромную власть, несмотря на все ее противодействие. Он задел ее чувства так глубоко, как это не удавалось до него никому, лишил ее воли к сопротивлению, так что при каждой встрече с ним ей приходилось бороться еще и с самой собой до изнеможения.

И ведь у него даже нет сильного желания обладать мной, думала она с отвращением к себе. Он не сомневается, что любая женщина ему отдастся, стоит только захотеть. И мне он отводит роль очередной девочки для утех, которую затем быстро выкинет из памяти. Разве уже не упоминал он о своей кузине Алисе? Хорошо бы, они, соединившись, уничтожили друг друга.

Она приготовила кофе и уселась на ковер перед камином, вглядываясь в беспокойно пляшущие языки пламени. Ну почему она не может не думать о нем! Ей то и дело вспоминался момент, когда он снял ее со стула и его сильное, тренированное тело прижалось к ней, наполнив всю ее обжигающей страстью… и потом, когда она решила, что он будет целовать ее, и так этого захотела. Неужели тебе не стыдно, сказала она себе, вспомни, как он вел себя в Морнингтон Холле.

А затем память ее выхватила странное, растерянное выражение его обычно самоуверенного лица… Я сам должен найти ответ, сказал он при этом. То было моментальное, невольное признание своей уязвимости, и оно поразило ее, ибо вдруг увидела человека с душой, раздираемой противоречиями, борющегося с собой или пытающегося примириться с той частью своего «я», которую он всегда неумолимо подавлял.

Справедливо или нет, но Гиль упрекнул ее в том, что это она вызвала в его душе внутренний конфликт. Как же ему не мстить ей? И он заставит ее так захотеть его, чтобы взять ее, а потом безжалостно бросить? Ведь до сих пор он лишь играл с нею, но и того хватило, чтобы она узнала всю силу его обаяния. Выдержит ли она его решительный натиск?

Ее единственное спасение — держаться от него подальше. Не может она позволить себе мучиться его бедами. Ей хватает своих.

Глава 6

Перед рождеством улицы Херфорда становились нарядными. Разноцветные огоньки обсыпали деревья и магазинные фасады, а в центре города вырастала большая рождественская елка. Ночью город припорашивало снегом, на крышах он не таял и днем, что придавало улицам зимнее очарование. А вдали, на вершинах Черных гор, снег лежал сплошным ковром.

Корделия сделала рождественские покупки заранее, но многие спохватились только сегодня, и в магазинах было полно работы. Корделия в тот день буквально сбилась с ног. Но она не жаловалась на усталость, спеша из магазина в галерею, а оттуда — в кофейню, то заворачивая покупки, то подавая чай с кексами. Она чувствовала, что так для нее лучше, ей нужно быть очень занятой.

— Черт возьми, вот это запарка!

Восклицание издала Гайнор, которая появилась в дверях, закутанная в экстравагантный лыжный жакет. Красовавшийся на нем многоцветный ацтекский узор бросался в глаза, но красоты ей не добавлял.

Корделия улыбнулась и, хоть визит был некстати, постаралась быть приветливой.

— Да, с самого утра царит настоящее безумие, — сказала она. — А вам что-нибудь нужно купить?

— Честно говоря, нет. Я было забежала поговорить, но, похоже, у вас и без меня дел по горло.

— Подождите минутку, — сказала Корделия и отошла к семейной паре, которая никак не могла выбрать один из двух пейзажей. Гайнор уже раза два забегала к ней. Встречи с Корделией удовлетворяли сразу несколько ее потребностей. Во-первых, отвести душу от неприятностей, причиненных Алисой, — во-вторых, поговорить с кем-то из большого мира, находящегося за пределами узкого семейного круга; наконец, просто развеять скуку. И хотя жизнь не оставляла Корделии времени для посиделок, она, проникшись симпатией к сводной сестре Гиля, уделяла ей полчаса — час. Да и не могла ничего поделать Корделия с собственным любопытством к тому, что происходило в Морнингтон Холле. А Гайнор не надо было и расспрашивать. Она принималась болтать и выкладывала все.

— Гиль? Должна признать, он стал опорой для всех нас, — щебетала она. Сперва я сомневалась в том, что его можно принимать всерьез, а теперь ума не приложу, что бы мы без него делали. Мама в тяжелейшем состоянии после смерти отца. Ран совершенно не знает, как ее поддержать, но теперь она полностью полагается на Гиля, а тот ведет себя с ней безукоризненно. Он стал для нее как бы еще одним сыном, но, конечно, мама по возрасту не годится ему в матери.

— А как к этому относится ваш брат? — спросила Корделия. — Неужели он не переживает, что Гиль оттеснил его с первых ролей?

Гайнор покачала головой.