Сердце на двоих

– Что с ними произошло? – Спрашивать не хотелось, но я должна была знать правду.

– Так я и говорю: ведьма их извела. Жила она тут всегда. Я с прадедом гуторил, что и он ее застал, когда пацаном был. Правда, лицом ведьма менялась. Он ее помнил статной, поджарой, с косой в кулак. А я видал худющую, что жердь, на лице только нос торчит, глазищи ввалились. И не старая же совсем, а глянешь и перепугаешься. Оттого и жила одна без мужа – кто на такую позарится.

– Видимо, нашелся один, если у ведьмы дочка была. – Ричард поздно понял, что сболтнул лишнее, но хозяин дома точно не заметил конфуза, радостно подхватив:

– Была дочка, твоя правда! И откуда взялась, знамо дело. Надругались над ведьмой мужики местные. Хотели хату спалить, чтобы она девкам отвары любовные не давала, да, говорят, как вошли, глянь, перед ними не сухая кикимора, а королевна – не меньше, ну и не сдержались. Когда очухались, ведьма уже в своем настоящем облике. Сама хохочет-заливается, а мужики из ее дома до самой околицы пятились да все смех дьявольский слышали. Двое потом разума лишились, одного из петли едва вытащили. Ведьму прогнали за границу деревни, поближе к горам, пусть там с лошадьми рогатыми якшается.

– Если она была такая злая, почему народ ее терпел? – снова вступил в беседу Ричард.

– Да кто же ее знает, – мужчина пожал костлявыми плечами. – Да и злая ли? Вроде никому ничего плохого не сделала, помогала даже. Плату брала большую, правда. Просила за свою помощь у кого кролика, а кому-то и целую корову велела отдать. И ведь шли к ней, животину тащили. Но у самой ведьмы никакого хозяйства не было. На месте резала и мясо в огонь кидала, вроде как жертвовала.

– Постойте, – прервала его я, – как же не злая, если ее за пределы деревни выгнали? И про семью вы еще сказали…

Я едва сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего, не спугнуть так щедро предоставляющего информацию крестьянина.

– Она никого на аркане к себе не тащила, дочка. Кто хотел, тот сам шел. Ведьма после того, как мужики ее чести лишили, ребеночка понесла и долго никого не принимала, пока… – Он закашлялся в тряпицу, отвернувшись в сторону, но я все равно заметила алые точки, которые мужчина старательно утер с губ. – Слухи все. Но мне терять нечего. Народ поговаривал, будто сам король к нам охотиться приезжал, застрелил одного единорога даже. И на той охоте пострадал его сын, принц, значица. К ведьме его уже чуть ли не мертвым принесли, а она его выходила. И как король укатил восвояси, тут поняли: нет семьи, которая в доме жила, где вы ночевали. Уж не знаю, кто видал и почему не помешали, но вроде рассказывали, что слуга королевский девчонку уносил. В дом всей гурьбой уже потом пошли, а там кровищи, чуть не по потолку брызги, и нет никого.

Слушать дальше не было никаких сил, и я выбежала на улицу, жадно хватая ртом воздух. Казалось, еще немного – и мои внутренности вывернутся наружу.

Я вспомнила почти все, об остальном догадалась.

Могучий мужчина и хрупкая женщина – мои родители. Я провела ночь в доме, где их когда-то убили, и потому всю ночь мне снился кошмар, в котором я переживала давнюю трагедию снова и снова, без возможности прекратить пытку. Проснулась в слезах и долго не могла успокоиться, а тем более пересказать Ричарду и Кэрлайлу свои догадки. Просто не получалось вытолкнуть из себя слова, от которых горло, казалось, начинало кровоточить, а сердце стучало так, будто отбивало последние мгновенья моей жизни.

От дома я далеко не ушла, без сил опустилась на траву и дала наконец выход слезам.

Мои спутники, скорее всего, понимали, что мне нужно побыть одной, потому не спешили выходить следом. Я смотрела на места, где когда-то родилась и жила, узнавая и не помня одновременно. Это было до невыносимого тяжко, слезы лились не переставая, а облегчение никак не наступало.

Спустя некоторое время первым ко мне подошел Кэрлайл, его тут же нагнал Ричард. Эти двое будто соревновались между собой, кто окажет мне больше внимания, а я никак не могла понять до конца, есть ли среди них тот, кому я могу доверить свою жизнь. И даже помня слова Агве, я все равно боялась, что между ними кипит дух соперничества и не я им нужна на самом деле, а ими движет одно лишь желание победить в схватке.

– Ты в порядке? – спросил лекарь. – Сможешь идти? Мы кое-что узнали, но нужно поспешить, в дом вернуться не получится, а на постой нас здесь никто не примет, слухи о ночевке в проклятом месте уже разлетелись по деревне.

– Что он еще рассказал? – Я ждала ответа. – Может, вспомнил что-то о той семье?