Сердце нага

– Присутствующие здесь озабочены лишь тем, чтобы найти подходящие слова, которые навсегда потушили бы огонь творчества в душе Радиоль Сэн, но при этом не оскорбили бы её. Другие же переживают о том, что будет, если такие слова в конечном итоге так и не найдутся. Будьте уверены, нас точно никто не слушает.

– Теперь я понимаю, кто прислал мне церу. Не могли бы вы тогда объяснить, что вы имели в виду, когда сказали, что почувствовали удовлетворение и вдохновение?

Виас заметила, что от улыбки Галотэха внезапно повеяло холодом. Хранитель задумчиво погладил подбородок и хотел что-то сказать, однако уже в следующий момент передумал и указал взглядом в противоположную часть зала. Виас обернулась и зло стиснула зубы.

«Представление Радиоль Сэн вот-вот начнётся. Не желаете присоединиться? Интересно, сколько времени ей понадобится, чтобы усыпить всех присутствующих. Ах да, и я очень надеюсь, что мы всё же закончим наш интереснейший разговор. Не могли бы вы завтра нанести мне визит в Башне Сердца, госпожа Макероу?»

Виас хоть и проявляла незначительный интерес к искусству, но никогда не презирала Радиоль Сэн так сильно, как настоящие театральные критики. Однако в этот момент в Хатенградже было сложно найти нага, который ненавидел бы её так же отчаянно, как Виас. Нагиня изо всех сил старалась взять себя в руки и успокоить взъерошенные чешуйки.

«Я непременно приду», – решительно ответила она Галотэху, без тени страха глядя ему прямо в глаза.

* * *

Рюн стоял в саду особняка Фэй.

Прохладный ветерок приятно овевал его лицо, и он точно чувствовал, что помимо него в саду было ещё пять нагов.

Тут он увидел Хварита. Тот что-то старательно выводил кистью, но материал, на котором он писал, довольно сильно отличался от привычного пергамента из овчины. Это было нечто очень жёсткое и покрытое чешуёй, что, собственно, объясняло, почему Хвариту приходилось прикладывать столько усилий, чтобы хоть что-то написать на нём. Рюн решил не мешать другу и повернулся к Само Фэй, чтобы спросить у неё, что за странный материал был в руках у Хварита.

«Конечно же, это кожа Ёсби», – с улыбкой ответила она.

Наг обернулся и посмотрел в противоположный конец сада. Там стоял Ёсби, прислонившись спиной к стволу дерева. Было видно, что он не хотел показывать свою спину, потому что именно с неё он содрал кожу, чтобы отдать её Хвариту. Ёсби шутливо пожал плечами, словно просил понять его в этой немного неловкой ситуации, как вдруг его левая рука выпала из сустава и ударилась о землю. Она была искусственной, поскольку Кейгон съёл настоящую. Ёсби был очень смущён, но ситуация была настолько нелепой, что Рюн чуть было не свалился на землю от смеха.

«Будь добр, успокойся! Я тут вообще-то писать пытаюсь». – Хварит смерил его сердитым взглядом.

Рюн хорошо знал, почему Хварита так всё раздражало. Он стал более чувствительным к посторонним звукам с тех пор, как Виас убила его. В этот момент она снова подкралась к нему сзади и со всей силы вонзила в спину сайко.

«Чёрта с два, опять? Я же попросил оставить меня в покое! Мне нужно дописать что-то очень важное».

Рюну стало любопытно, что же там такое писал Хварит. И он знал, у кого можно было спросить об этом, ведь в саду был ещё пятый наг.

Вот только была проблема – он потерял своего Бога и превратился в туокшини, поэтому было довольно сложно спросить его о чём-либо. Рюн снова обернулся к Хвариту, на что тот лишь раздражённо вздохнул и затем, превратившись в Асхвариталя, сжёг кожу нага, чтобы явить его истинное обличие.

Этим нагом оказался…

– Наг ещё не проснулся, – раздался голос рядом.

Рюн испуганно открыл глаза. До этого момента ему ещё ни разу не доводилось просыпаться от звука голосов. Тем более когда они говорили, что он ещё не проснулся. Но у него не было времени размышлять над тем, понравился ли ему такой опыт или нет, так как он заметил, что находился в довольно странной ситуации.

Он лежал на холодном полу, скованный толстыми железными цепями.

Рюн нервно зашелестел чешуйками и стал судорожно оглядываться по сторонам. Вокруг было светлое, роскошно украшенное помещение, напоминавшее скорее главные залы в имениях уважаемых кланов нагов, нежели какую-нибудь тюрьму или подвал. Рюн был так зачарован красотой убранства, что ему потребовалось некоторое время, прежде чем он сумел заметить Пихёна и Тинахана. Однако их вид удивил его куда больше помпезной тюремной камеры, в которой они все находились.

Члены команды лежали рядом на полу и были спина к спине прикованы друг к другу такой же толстой цепью. Неудобное положение вынуждало Тинахана лежать на боку, из-за чего он еле слышно бормотал себе под нос всевозможные ругательства и проклятия. Наг никак не мог понять, почему их отважный лекон в этот раз вёл себя подобным образом. В его духе было бы разорвать эти цепи к чёртовой бабушке и хорошенько отметелить тех, кто посмел сковать цепями членов их отряда. Вдруг незнакомый голос дал ответ на неозвученный вопрос Рюна: