Сердце не камень

Я борюсь с желанием обнять ее за плечи, побаюкать… Сделать то, что принято делать в таких случаях. Но я боюсь опасности контакта. Зверь усмирен временно, он не отказался от своего намерения, он готов наброситься, он начеку… Тогда я говорю:

— Стефани, ты хорошо знаешь, что это причинит боль Лизон.

— О, Лизон, всегда Лизон…

— Но я ее люблю, Стефани!

— Ну и что? Кто тебе мешает? К тому же Лизон ничего и не узнала бы, раз ты так боишься. Потом, я знаю, что ей на это наплевать. Ты все равно остаешься с ней, она получает лучшее, она довольна, она счастлива.

— Нет, Стефани. С тобой все по-другому, и ты это знаешь. С тобой — это будет предательство. Я не хочу ей делать больно. И я вовсе не уверен, что ты это затеяла не для того, чтобы причинить ей страдания.

— Чего ты добиваешься? Ты считаешь меня последней дрянью?

Все же она избегает смотреть мне в глаза. Я думаю, что я попал в цель. Чтобы сменить тему, я предлагаю:

— Я заварю чай. Хочешь?

Она делает недовольную гримасу:

— Чай! Ему преподносят самую красивую девушку в мире на золоченом подносе, а он отвечает: "Хочешь чаю?" Иди ты знаешь куда…

— Да, Стефани, знаю. В таком случае до свидания. У меня много работы.

Вдруг она смягчается:

— Хотя ладно, дай мне чаю. С молоком. Кажется, молоко хорошо успокаивает, когда кое-где зудит.

Я сдерживаюсь и не предлагаю ей банан, он ведь тоже помогает, но я сомневаюсь, что она в состоянии оценить этот солдатский юмор. Пока я в кухне ставлю воду на огонь, она кричит мне:

— Работа, о которой ты говоришь, это твой пресловутый роман?

От неожиданности я чуть не падаю.

— Тебе Лизон сказала?

— Успокойся, твоя Лизон мне ничего не говорила. Но я просто читаю по ней как по раскрытой книге, она совсем прозрачна, бедный ягненок, а я умножаю два на два и получаю четыре.

А я говорю себе, что маленькая гадюка передумала и приняла мое предложение насчет чашки чая именно в тот момент, когда я намекнул на работу, а теперь, похоже неспроста, наводит разговор на мой "пресловутый" роман. Это мне не нравится. Надо узнать, что ей вообще известно.

Мы пьем из двух цветастых чашек, подарка Лизон. Я дую на горячий чай и жду вопроса, который наверняка не заставит себя ждать. И правда:

— Это роман о любви?

— …

— Ты не хочешь о нем говорить? Честное слово, я никому не скажу. Никому.

— …

— Автобиографический?

— …

— Говори, не стесняйся. Там полно секса, держу пари. Насколько я тебя знаю, ты не можешь писать ни о чем, кроме секса и постели.

— …

— Мне плевать, я расскажу всем, что ты пишешь отвратительную книжку, полную порнографии, членов, спермы, которая сочится отовсюду, настоящий ужас, и что ты туда поместил кучу народу, и всех можно легко узнать, начиная с твоей драгоценной Элоди Брантом, почтенного преподавателя нашего почтенного лицея…

На этот раз ее ядовитое очарование не действует. На моем спокойном лице сияет безмятежная улыбка, означающая "говори что хочешь…". Она поднимается, она едва притронулась к чаю. Она говорит: "Привет, бедолага!", она хлопает дверью, она ушла.

Как бы ее раз десять не изнасиловали из-за ее прикида, пока она дойдет до метро… Может быть, я должен был бы ее проводить? Ох, ну и дерьмо!

У меня испортилось настроение. Из-за Стефани?

Может быть… Но нет, это же просто ребячество, размолвка маленьких самочек, которые ссорятся из-за мальчиков в кафешках, в общем типичные "Элен и ребята". Однако осталось неприятное чувство, смутное недовольство. Я причинил ей боль, вот что, а это я плохо перено­шу. Не оттого что отказал в том, Чего она добивалась, но оттого что вышел победителем в схватке. Мне понятна ее коварная игра сеятельницы раздора, но вопреки уверенности, что поступил так, как надо, я не могу отделаться от неприятного чувства, что одержал верх. Когда один выигрывает, другой теряет. Жаль. Победа мне горька, потому что есть проигравший. Я почти предпочел бы проиграть. Такой уж я. Кро­лик, который, убежав от волка, ему же сочувствует.

Мое стремление писать упало до нуля. Я томлюсь желанием разобраться во всем. Плохой знак. Я веду такую жизнь, которую любой здравомыслящий человек назвал бы дурацкой жизнью, но я так не считаю. Хотя бывают моменты…