Сердце ночи

– Ох, горе мне с вами, – вздохнула старуха и сыпанула в чугунок горсть сухой травы. – Вести из Соснового пришли, – сказала и глянула на Степана искоса. – Нашли утром Игната. И Игната, и девочку мертвую. А еще дохлых псов. Разговоры пошли… Сам понимаешь, какие разговоры. Люди ведь не дураки, поняли, что к чему. Чую, скоро быть беде. Пока не нашелся среди них тот, кто мужиков поднимет, но найдется. Долго такой страх терпеть никто не станет.

Степан это очень хорошо понимал. Тем, кто детей потерял, больше терять нечего. Только и остается им одна отрада – месть. И мстить они станут не тому, кто мертв, а тем, кто жив. Врана тронуть побоятся, а Оксану с Настеной? А детей? И он, Степан, нынче беспомощный, что младенец. Когда еще он на ноги встанет?

– Через пять дней, – ответила старуха на его невысказанный вопрос. – Раньше даже не надейся, пограничник.

– Я за ними присмотрю, – вдруг предложила Злата. – Не дам в обиду никому.

Это она про девочек. А сама ведь еще ребенок.

– Очень сильный ребенок, – проворчала старуха. – Ты не волнуйся, пограничник, чтобы людей остановить, ее нынешних сил хватит. Ну и я кое-чем подсоблю, запутаю, перекрою пути к поместью. Долго морок удерживать не смогу, так что ты тут не разлеживайся. Мужики сосновские тебя уважают, глядишь, и удастся нам остановить смертоубийство. Опять же, Дмитрий с Артемием в Сосновом. Какое-то время у них получится народ сдерживать.

Как сказала старуха, так и вышло. В тот же вечер примчался к лесной избушке Дмитрий. По глазам было видно, что хотел застать там Злату, но девочка уже ушла. Почуяла, наверное, такого гостя.

– Живой! Ну, слава богу! Дай-ка я тебя осмотрю! – Врач придвинул к Степановой лежанке стул. Хмыкнула у печи старуха, но спорить не стала, понимала, что одно дело они с Дмитрием делают, пусть и разными способами.

– От собачьих клыков раны – рваные, – сказал Дмитрий, после осмотра и на Степана посмотрел требовательно. – Говори, это ты его, Степан Иванович?

– Я. – А что ж врать, когда на шкуре его все кровавыми узорами написано! – Я – его, а псы – меня.

– И девочку…

– И девочку…

– Псов я тех видел. Три подохли от ножевых ран. А трех других словно расплющило. Как это, Степан Иванович?

– Не знаю. – Хотел плечами пожать, да не стал из-за боли. – Как-то так вышло.

– А Вран?

– Ушел.

– Но он был там?

– Был.

– А еще кто-нибудь был?

– Нет. – Раз просила Злата ничего Дмитрию не говорить, так Степан и не станет.

Дальше разговаривали о том, что творится в поместье и в Сосновом. Степан расспрашивал о девочках, Дмитрий отвечал.