Сердце, открытое любви

Но если тест подтвердил бы, что она права, то не стоило бы мучиться иллюзиями о том, что родной человек живет где-то неподалеку и его можно найти. Элис была уверена, что мама знала правду, и она не обманывает себя, но не лучше ли иметь на руках бумагу, подтверждающую это?

— Возможно, я бы хотела, — пожала плечами Элис.

— Тогда следуйте за мной. — Жюльен открыл дверь. — Я не могу больше ни секунды оставаться в этой комнате.

Бросив взгляд на портрет отца, Элис вышла за ним. Она ожидала, что им предстоит пройти через анфиладу просторных помещений, но вместо этого Жюльен распахнул стеклянную дверь, приглашая ее в оранжерею. Он пропустил Элис вперед, оставшись стоять с рассеянным выражением лица, будто на несколько мгновений погрузился в свои мысли, отстранившись от действительности. Возможно, он лишь старался унять гнев, не оставивший место для других эмоций, не позволяющий улыбнуться даже из вежливости.

Элис вспомнила, что всего несколько минут назад он смотрел на нее по-другому, говорил с сочувствием. Ей бы хотелось, чтобы он вновь обратился к ней с теми же интонациями, хотелось увидеть в глазах искреннее внимание. Возможно, ей удалось бы понять, что за человек скрывается под этой мрачной оболочкой. Элис с удивлением поймала себя на мысли, что этот мужчина ей интересен.

Однако когда Жюльен заговорил, тон его был далек от того, на который она надеялась. Акцент щекотал ухо, и ей казалось, что губы ее уже готовы растянуться в улыбке, будто на них замерла бабочка и готовится спорхнуть, расправив крылья.

— Присаживайтесь. Вы голодны? Могу попросить экономку что-то вам принести.

— Нет. Спасибо. Я недавно поела.

— Как пожелаете. Не думаю, что процедура займет много времени. Ждите меня здесь.

Разве у нее есть выбор? Конечно, она может встать и уйти, но у ворот стоит охранник, который никогда не откроет их без разрешения. Даже если допустить, что он его получит, за забором ее ждут журналисты, а… врать ей всегда удавалось плохо.

Скорее всего, именно благодаря Лорану у Элис были не голубые глаза Макмиланов, удалось ей избежать и наследства в виде огненно-рыжих волос, передаваемых из поколения в поколение в роду матери. Совсем без рыжего цвета, конечно, не обошлось, но волосы ее были, скорее, каштановые с рыжеватым отливом, и, слава богу, голова не была похожа на апельсин. Жаль только, что кожа была не оливкового цвета, как у отца, что хорошо видно на портрете, а белая и очень бледная — типичная кожа шотландцев, покрывающаяся веснушками на солнце. Если Элис краснела, например, от смущения, то щеки становились не розовыми, а пунцовыми. И еще это случалось всякий раз, когда она пыталась солгать.

Пройдя мимо экзотических деревьев и папоротников в высоких терракотовых вазах, Элис прошла к плетеному дивану с мягкими подушками кремового цвета. Внезапная мысль вызвала улыбку.

Ей тогда было года четыре, и она чем-то провинилась. Что же она тогда сделала? Ах, да… Ушла играть туда, куда ей запрещалось ходить одной — к ручью за курятником. Понимая, что грязь на туфлях откроет взрослым правду, Элис сняла их и спрятала под кустом. Когда же у мамы возник вопрос, куда подевалась обувь, она вскинула голову и заявила, что не знает, должно быть, их унесли феи. Мама и бабушка тогда переглянулись и озадаченно посмотрели на Элис.

— Она краснеет Джинни. Значит, обманывает нас.

— Да… — вздохнула мама.

И обе женщины — управительницы ее вселенной — перевели взгляд на Элис. На всю жизнь она запомнила, какой была та тишина в ожидании признания. От этой тишины внутри разрастался ужас и стыд. Тот раз был единственным, когда признания пришлось ждать так долго.

Разумеется, у нее не было никакого желания откровенничать с репортерами, но Жюльен, пожалуй, прав. Им известно ее имя, ведь она произнесла его довольно громко, когда подошла к охраннику. Узнать о ней все будет довольно просто для любого журналиста, а стоит им начать задавать наводящие вопросы, ее кожа скажет все за нее.

Здесь, по крайней мере, она в безопасности.

Элис принялась рассматривать растения, думая о том, что мир за воротами теперь для нее так же далек, как и родной дом. Она перевела взгляд на бассейн с водопадом на дальней стороне и увидела подальше в море корабль. Внезапно по спине пробежала дрожь, словно в помещение залетел холодный ветер. Атмосфера неуловимо изменилась. Не было необходимости поворачиваться, чтобы понять, в чем причина, — в оранжерею вошел Жюльен.

Может, это место ей только кажется безопасным?

Элис замерла, решив остаться сидеть на месте.

Жюльен мог видеть только ее профиль, но и этого было достаточно, чтобы он понял, что впервые смотрит на девушку. Со времени ее прихода он так и не постарался ее разглядеть. Хотя и сейчас, скорее, смотрел лишь как на очередную проблему, которую ему предстоит решать в эти темные дни жизни.