Сердце пирата

— Подожите! Моя программа! Я не должен позволять вам рисковать! — робот обхватил голову руками. Никогда еще там не сталкивалось столько законов роботехники: нельзя рисковать детьми, нужно помогать любому живому существу попавшему в беду, нужно уважать собственную волю ребенка и, наконец, просто сострадание. Человеческое сострадание, которому Баюн научился, прожив столько лет с людьми.

— Подождите! Я с вами! — робот-нянька бросился вперед огромными прыжками и опередил детей. Раз он не может остановить их, то нужно хотя бы принять удар на себя.

Из центрального коридора доносились отрывистые приказы капитана Крокса: «Уничтожить всех! Найти девчонку!», вопли попугая: «Держи их!» Только Грохотун был почему-то бесшумен. Яростен и бесшумен.

Схватка шла при ярких вспышках световых грибов и неровном мерцании гнилушек.

Когда Баюн и Андрей показались из-за поворота, Грохотун как раз схватил Рыжего носа и собирался с размаху размозжить человечка о камни.

— Оставь его, тупица! Я здесь! — закричал Баюн.

Увидев робота, Грохотун на мгновение замер, словно не доверяя своим зрительным рецепторам, а потом взревел от ярости:

— Устаревшая модель! Ненавижу! Сейчас я тебя выпотрошу!

Забыв про Рыжего Носа, Грохотун бросился на старого робота.

— Оставь эту ржавчину! Потом прикончишь! Ищи девчонку! — заорал на робота Крокс.

Но Грохотун был неуправляем. В его мозгу пульсировала однаединственная мысль: уничтожить. Вначале старого робота-няньку, потом носатеньких человечков, а потом, так и быть, можно заняться поисками девчонки.

Увидев бегущего к нему робота, Баюн сообразил, если он срочно что-нибудь не придумает, ему конец. Грохотун раздавит его как консервную банку, попавшую под колесо.

Баюн сам бросился навстречу роботу-убийце и, когда они едва не столкнулись, кинулся ему под ноги. Стремительно несущийся Грохотун не смог резко остановиться, и, перелетев через Бадю, на полной скорости впечатался рогатой головой в каменную стену. Конец одного рога сломался, а в оранжевом камне осталась глубокая выбоина. Оглушенный робот-убийца как упал, так и остался лежать.

— А ну сделай из него яичницу! — закричала Лависса. Но оказалось, радовалась она рано. Грохотун медленно поднимался с пола.

— Ты вывел меня из себя! — прогремел он. — Теперь я уничтожу тебя дважды. Убью, потом починю, потом опять уничтожу!

И робот стал навигаться на Бадю, растопырив могучие клешни. Понимая, что спасения нет, робот-нянька заслонил собой Лависсу и Андрея. Девочка в ужасе закричала.

— Мы спешим на помощь, Королева! — копачи бросились к Лависсе на подмогу, но забыли о капитане Кроксе.

— Идете, но не все! Грохотун, хватай девчонку!.. А ты получай! — Крокс вырвал у Рыжего Носа копье и без размаха воткнул его в грудь носатенькому человечку.

Маленький четырехрукий герой схватился за древко копья и упал на руки к Тортику и Хочуспать, подхватившим его.

У Крокса не было времени возиться с другими малышами. Отбросив пинком Самтытакоя, капитан бросился к Андрею, в шлеме у которого он увидел крылатого ежика.

— Отдай ежа и я сохраню вам жизнь! — крикнул пират.

С одной стороны был Крокс, с другой Грохотун, а тут еще плиты пола раздвинулись и показались зловонные головы храпунов. Они возвращались из Оранжевой пещеры, отчаявшись полакомиться чем-нибудь вкусненьким. Два храпуна направились к раненому Рыжему Носу, а другие поползли к Андрею и Лависсе.

Баюн и Андрей приготовились к своему последнему бою.

— Прощайте, Королева! Простите, что не смогли вас уберечь! — копачи из последних сил отгоняли обломками копий рвущихся к Рыжему Носу голодных червей.

Но тут из главного коридора донеслось противное склизское чавканье, и из-за поворота выкатился протоплазменный шар. Сдирая со стенок синий мох и пожирая попадающих на пути храпунов, склизский шар, чавкая, приближался.

Первым его увидел попугай.

— Смотрите, капитан! Что-то катится! — заорал он дурным голосом.

Грохотун и Крокс оглянулись. При виде шара в человеческом глазу Крокса отразился ужас. Он отлично знал, что такое жующая протоплазма. Однажды в дальнем космосе он натолкнулся на торговый корабль и взял его на абордаж. Но на торговом корабле не оказалось ни одного человека — только небольшой склизский шарик. Кто-то из пиратов пнул его ногой и закричал. Шар прожевал ногу и на глазах у Крокса втянул человека в себя. Шар набух и, катаясь по кубрику, уничтожил половину экипажа. Стрелять в него можно было сколько угодно. Он жадно пожирал все, что соприкасалось с его поверхностью. Только Кроксу и еще нескольким пиратам удалось спастись. Они выскочили из рубки, задраили отсек с жующей протоплазмой и в ужасе покинули опустевший звездолет.

— Жующая протоплазма! — Крокс попятился. — Назад, Грохотун! Бежим!

И Крокс с Грохотуном бросились наутек. Грохотун не хуже Крокса знал, что такое жующая протоплазма и что она лакомится боевыми роботами на биопроводниках с неменьшим удовольствием, чем людьми.

— Прощай, ржавчина! — крикнул он Баюну. — Ты уже дохляк!