Сердце пирата

Но когда Латимер дал команду поднять бом-брамсели и палуба под его ногами качнулась, потому что нос «Трайдента» поднялся и он ринулся вперед, стрелой рассекая волны, очертания Фритауна растаяли в утренней дымке, Роберт вдруг почувствовал, что это прощание не окончательное.

Он крепче прижал к себе Эйлин и опустил глаза и, когда она посмотрела вверх и встретилась с ним взглядом, прошептал:

– Мы вернемся. Я это чувствую.

Она вгляделась в его глаза и кивнула. Одним из тех своих решительных кивков, которые не оставляли места для возражений.

Снова повернувшись к исчезавшему вдали берегу, она сказала:

– Все еще не закончено. У нас с тобой еще остались здесь дела. – И через пару секунд добавила: – Мы видели слишком много. И после этого не можем просто уехать домой и оставить кому-то другому окончательно разбираться с этим.

У Роберта потеплело на сердце. Она поняла. Он посмотрел на пенный след «Трайдента».

– Нам придется передать миссию тому, кого пошлют следующим. Но это не означает, что мы должны просто отойти в сторону…

Она поймала его взгляд.

– …Что мы должны умыть руки…

– …Бросить всех пропавших: мужчин, женщин, детей и твоего брата на произвол судьбы. – Роберт нашел руку Эйлин, поднял ее к губам и коснулся поцелуем костяшек пальцев. – Мы вернемся.

Вместе.

Это слово повисло в воздухе. Им не было нужды произносить его вслух. Но мысли Роберта уже устремились вперед.

Роберт высвободил ладонь, обхватил Эйлин обеими руками и, крепко прижав ее спиной к своей груди, прислонился к ограждению кормы. Они вместе смотрели, как над морем расцветает великолепное утро. Ветер свистел в ушах, волны шумели, сталкиваясь с корпусом корабля. «Трайдент» уносил их все дальше и дальше.

У Роберта дрогнуло сердце. Он был благодарен судьбе за то, что сейчас они стояли здесь. Вместе, живые – он никогда прежде не чувствовал себя таким полным жизни – и увозили с собой сведения, ради которых его прислали. Сведения, необходимые для того, чтобы организовать экспедицию по спасению брата Эйлин, детей и всех остальных. Его переполняло ощущение триумфа. Радость и первобытное чувство обретения самого себя. Оно захватило его и несло вперед.

Таким он и должен быть.

Когда «Трайдент» вышел из залива и стрелой полетел в открытое море, он отпустил Эйлин и, взяв ее за руку, повел с кормы в сторону лестницы, которая вела на главную палубу и дальше вниз, в его каюту.

Глава 17

Роберт шел все быстрее и быстрее. Он крепко держал Эйлин за руку, и ей ничего не оставалось, как бежать за ним, чтобы не отстать. Однако вместо того, чтобы пожаловаться, она вдруг негромко засмеялась низким чувственным смехом. Этот звук окатил Роберта волной сладостного пьянящего жара.

Они не встретили никого из членов команды, что было весьма кстати, поскольку чувства, которые Роберт сдерживал все последние двадцать четыре часа – напряжение, чувство долга и смертельная опасность требовали от него подавлять в себе любые проявления эмоций, – вырвались на свободу и, сметая на пути любые преграды, бурлили, как фонтан раскаленной лавы. Требуя выхода.

Требуя удовлетворения.

Когда они добрались до каюты, Роберт быстро открыл дверь и пропустил Эйлин внутрь. Заперев каюту изнутри, он повернул ее к себе и прижал спиной к двери. Шагнул к ней, наклонил голову и потянулся к ее губам.

Ее губы, ее восхитительные сладкие губы слегка изогнулись, а потом раскрылись. Руки Эйлин обхватили его голову, пальцы скользнули в волосы, прижимая его ближе. Она звала его к себе.

Роберт с восторгом прижался с ее губам, лаская их, наслаждаясь их вкусом, подстегнутый ее молчаливым согласием. Ее страстным призывом. Эйлин с радостью прильнула к нему ответным поцелуем.

У них было так много причин, чтобы праздновать, чтобы радоваться. Но это… это прежде всего. Это подтверждение своих обязательств по отношению друг к другу и к жизни. Эта декларация о намерениях, о своей решимости быть вместе со всеми вытекающими. Со всем, что это предвещало и к чему это вело. Они выбрали этот путь, окончательно приняли это решение в тот день, когда впервые остались вместе в его каюте.

Но тогда им предстояло преодолеть массу препятствий, их ждали жизненно важные дела, не терпящие отлагательства. Поэтому они пошли и исполнили свой долг, достигли цели и выполнили обязательства перед другими. И теперь настало их время. Их головокружительные, жаркие секунды нарастающей отчаянной, нестерпимой жажды.

Его губы властно требовали своего, и она давала им это. Она сдалась без оглядки, отдавая ему всю себя: свою страсть, свое желание во всей его полноте, всю свою любовь, которую таила в сердце. Ее руки, губы, тело, чувства – все манило и говорило ему «возьми». И торжествовало, когда он брал. Когда его руки, сжимавшие ее талию, скользнули вверх к ее груди.

Роберт сжал ее с такой силой, что ей стало больно, но эта боль только усилила наслаждение. Потом, нащупав пальцами соски, он слегка ущипнул их. Острое сладкое ощущение пронзило Эйлин насквозь, и она застонала, не отрывая губ от его губ.