Сердце, плененное пустынным зверем

– Так о чем вы хотели рассказать?

Лицо Алиля стало серьезным, подстать его мыслям.

– Ты спрашивала про проклятье. И я решил тебе рассказать истоки моего бесконтрольного гнева. Помимо легенды о Фениксе есть еще причина, отчего я не полностью могу совладать со своим даром.

Сэя смотрела на мужчину со всем вниманием. Пожалуй настолько собранным и напряженным он не был ни разу на ее памяти с момента их знакомства. Алиль начал говорить:

– Мой отец, прошлый император Лиарха, Юльдиз Лиарх, магией и мечом окончательно объединил под своей властью весь Роах и принялся уничтожать остатки оппозиции из Пустынных Призывателей. В один из таких рейдов отряд императора захватил важный пункт сопротивления. В числе пленных была ослепительно красивая девушка. Юльдиз славился своей тягой до женского общества и не смог пройти мимо подобного подарка судьбы. Девушку звали Адизья. На свою беду она не только была из древнего рода Хьиони, но и сама обладала магическими способностями. Но женщин с магией издревле изводили в империи. Юльдиз пожелал ввести Адизью в свой гарем в качестве наложницы. И чтобы оставить ей жизнь, но заблокировать ее магию навсегда, он провел Ритуал Белоснежной Вязи.

– Это еще что такое? – удивленно воскликнула Сэя.

Она знала немало способов, чтобы запереть магические силы. Те же Браслеты Трэвора были из этой серии. Но все способы носили временный характер. Про полное лишение магии Сэя еще не слышала. Ну, если конечно дело не касалось эквиниан.

– Ритуал Белоснежной Вязи заключается в нанесении на шею, запястья, щиколотки и по обеим сторонам черепа татуировок с заклинаниями Печатей, что подавляют магию. – Пояснил Алиль.

Сэя посмотрела на мужчину с некоторым недоумением. Неужели на Роахе всерьез думают, что татуировки являются пожизненной панацеей против магии? Ох, ну и наивное представление! На Тэмре подобные татуировки могут снять даже если те нанесены на кости, не говоря уж о коже. Конечно если тут подобного рода мастеров пока нет, то справиться с блокировкой можно лишь одним способом – срезав с себя кожу. Возможно для прекрасной девушки этот выход был бы болезненнее чем для мужчины, но и со шрамами можно жить. Впрочем озвучивать свои мысли Сэя не стала. Алиль видя что ведьма спокойно восприняла его пояснение продолжил рассказ:

– Жизнь Адизьи в гареме была адом. Император вдоволь наигравшись с ней лишил ее своей благосклонности. Другие обитательницы гарема с удовольствием над ней глумились. Еще бы! Ведьма Хьиони, давнишний враг Лиархов. Да еще позорно заклейменная и обесчещенная Юльдизом. Но даже после ритуала дух Адизьи вовсе не был сломлен. Случилось так, что она забеременела мною. А так как все дети императора священны, на какое-то время Адизью оставили в покое. Но мое рождение для нее не было утешением или счастьем. Мать ненавидела меня. Первое время она на людях выказывала ко мне нежность и заботу, но я хорошо помню все слова ненависти, что эта женщина с наслаждением изливала на меня, когда мы были наедине. В конечном итоге не сумев сбежать она покончила жизнь самоубийством. А может кто-то из гарема постарался и устранил ненавистную бывшую ведьму.

– И ты остался один?

– Да. Императору Юльдизу было наплевать на меня. У меня были старшие братья от дочерей из достойных и почтенных родов. Но и тут мне не дали ни спокойно жить в безвестности, ни умереть от чьих-то интриг. Во мне проснулся Дар Феникса.

– Однако это все еще не объясняет ваши приступы гнева. – Задумчиво прервала его горестные воспоминания Сэя.

Возможно это было слишком эгоистично с её стороны, но девушка предпочитала видеть собранного и целеустремленного императора, нежели обиженного судьбой мальчика, каким Алиль предстал перед ней сейчас. Она понимала, что и так подпускает его слишком близко к себе и всеми силами старалась вернуть их отношения в рабочее русло. Сэя видела, что Алилю не столько требуется её помощь, сколько он ждёт от неё понимания и соучастия. Но если она откроется еще больше, то пути назад может и не быть, и не её сердце поразит новая порция боли.

Император посмотрел на ведьму долгим пронзительным взглядом и кажется понял её маневр. Он не стал настаивать и перешёл на деловитый тон:

– Дело в том, что во мне кровь двух противостоящих друг другу родов. Магия Лиарха во мне схлестывается с магией Хьиони. И оттого мне приходится постоянно держать их в хрупком равновесии. Но все мои эмоции из-за такой постоянной внутренней борьбы преувеличены. И гнев в том числе. Особенно гнев. Эта самая влиятельная и разрушительная сила, довлеющая надо мной.