Сердце пустыни (СИ)

Море неумолимо бросалось волнами на камни, каждый раз стекая обратно. Казалось бы, вот оно, что-то стойкое и непоколебимое в этом изменчивом мире. Но нет, и тут случались приливы и отливы, мог совершенно неожиданно подняться уровень воды. Однажды, когда Мари еще жила тут, море поднялась так сильно, что затопило порт. Она наблюдала за волнами, и думала о том, может ли незыблемое убеждение измениться за каких-то нескольких недель. Правильно ли то, что она собирается сделать, или это веяние момента, о котором потом она будет жалеть всю жизнь?

Если бы кто-либо еще с месяц назад сказал, что ее будет волновать будущее этого места, она бы рассмеялась, еще бы и подзатыльник этому смельчаку влепила. Сейчас ей крайне хотелось ударить саму себя.

За это недолгое время Мари впервые прочувствовала жизнь в Андагаре, ее живую часть, которую не смогла разглядеть за годы, и это открытие захватывало и пугало одновременно. По этой земле все еще ходили фурии, которые растоптали ее жизнь, уничтожили кучу других людей, те люди, которым безразличны чувства. Но, тем не менее, здесь все еще жили люди, которые оказывали сопротивление, те, кто не был ни в чем виноват. Мари сама жила тут когда-то.

Что, в сущности, она видела раньше как Андагару? Засушливую, смертельно солнечную землю. Центральные улицы столицы, наполняющиеся бурными потоками людей во время ярмарок. Матерей, боящихся отпустить руку своего ребенка, смотрящих с жалостью на детей-броджек, и думающих, как бы не потерять своего в толпе, вместо того, что бы спокойно думать о покупках.

Маленькие лавки, охраняющиеся ядовитыми змеями снаружи, и наполненные человеческими органами внутри. Не из тех ли потерявшихся детей добытых? Мерзких, держащих в руках тысячи жизни, аристократов, но в тоже время настолько бестолковых, что все их способности заканчивались на закатывании пышных пиров и балов. Да и те, по большей части, пестрили безвкусием.

Если посмотреть даже на то поселеньице в пустыне — стоило Мари только шагнуть туда, уже не в образе не знавшей жизни беглянки, а вполне себе состоявшейся девушки, Аббас все равно отмахнулся от нее, отправив готовить, как от ничего не стоящую мушку. Все те же высокомерные аристократы, взбирающиеся на огромных, опасных, агрессивных рептилий и величающие их драконами. Людская безразличность, бросившаяся в глаза в момент с клеткой. Они все, все знали, что внутри вполне может быть ребенок женщины, которая просто отвлеклась на рынке на минуту. Что внутри такие же живые люди, которые так же чувствуют боль и унижение. Все осуждали это. Ни один не порывался помочь.

А в чем Андагара отразилась для нее сейчас? Во всех тех же моментах. Прибавились только новые образы.

Милая семья с фермы кисторогов, принявшая их на ужин. Отец, играющий со своей дочкой, не смотря на то, что на улице уже рассвело. Огромная злобная рептилия, которая ластится к Мари, и, в общем-то, оказывается вполне дружелюбным животным со своим характером. Гиганская библиотека, стены которой будто бы уходят в небо, и уж точно хранят в себе бесчисленные знания. Даже в этом диком попугае, к удивлению Мари, оказалось свое очарование.

Она и сама толком не понимала, что произошло, но в какой-то момент просто перестала воспринимать Андагару, как что-то иссохшее, бездушное, как мертвое место. Мари будто дала ей шанс, и этот шанс начал себя оправдывать. Ведь сейчас она могла видеть и живую сторону Андагары. Стирало ли все это ее пороки? Перевешивало ли? Возможно, что нет. Скорее всего, что нет. Означало ли это, что Анадагара и все ее разношерстные жители не заслуживали шанса жить и бороться за лучший мир? Мари для себя решила, что нет.

Казалось, что весь мир свалился ей на плечи.

В каком-то роде, именно так и было. Мари просто жизненно необходимо иметь в запасе больше времени, а таким богатством она не обладала. К тому же, ей то и дело хотелось скатиться в «а что если…?» и начать упрекать себя в том, что она так не вовремя проявила свое любопытство. Но тут Генри был прав: ни один из них не простил бы себе, если бы принял такое решение, не зная последствий.

Возвращаясь обратно, Мари почти видела перед собой огромные весы, на одной стороне которых повисли деньги и привычный уклад жизни, а на второй остатки человечности и неизвестность.

Она шла и представляла, как все эти улицы навсегда останутся пустыми, а со временем их, возможно, заселят северяне. Или люди с Запада, налорилцы точно не упустят такой возможности. Больше не будет такого понятия, как южная магия, андагарцы, солнечные люди, да вообще больше ничего не будет для Мари. Она просто не сможет жить, зная, что своим выбором уничтожила десятки тысяч людей. Даже таких людей.