Сердце разбитой кометы

– Может, не гуляет, а творит! Люди выступают на банкетах, в ночных клубах, отдают свою душу, энергию. Или те же артисты после вечерних спектаклей. Они же сразу не могут уснуть, у них психика и нервная система перевозбуждены. Они тоже должны прийти в себя, успокоиться. И вот как раз под утро это и происходит.

– Тебе можно верить, у тебя большой опыт, – покосился на него Трофим, имея в виду, что все жены у Никиты были актрисами.

– Да! Вечером съемки или спектакль, потом отмечание этого дела до утра. Организм-то должен восстановиться? И тогда завтрак как раз и будет часа в два дня. В одиннадцать-то рано. Дай бог глаза открыть в двенадцать, – пояснил Никита.

– Не ворчи. Вчера мы пили, но вроде не зажигали. У меня для тебя две новости – хорошая и не очень, – сказал Трофим.

– Ладно, не тяни кота за хвост. Говори, – зевнул Никита и взъерошил волосы, словно стряхивая с себя остатки сна. – Тебя обнаружили? Но как? Про мою мастерскую никто не знает. Да ты когда был у меня в последний раз? Полгода назад? То-то…

– Слушай, у меня вчера такой случай произошел! Даже не знаю, как определить – то ли смешной, то ли трагический. Я вчера вывалился из окна больницы, то есть хотел-то вылезти нормально, но как-то неловко выпал. И что ужасно – прямо на голову какой-то бедолаге. Спланировал мягко, но вот ей-то пришлось ой-ой-ой как несладко. Может, я даже ей что-нибудь сломал. Представляешь, такой лось на тебя летит с третьего этажа?

– А что за тетка была? Санитарка или врачиха?

– Девушка была. И премиленькая. Правда, странная какая-то, но это, может быть, оттого, что я ей на голову грохнулся?

– Девушка? Словила на себя девяносто кило? Супергероиня будущего? – весело засмеялся Никита.

– Что-то вроде того. Дослушай! Обычная девушка. В больничном халате. Я свалился прямо на нее, слегка зашиб, хотя, может, и не слегка. С ее слов, с ней было все в порядке. Но она странновато говорила и выглядела. Ну, я взял ее номер телефона и пообещал позвонить и удостовериться, что с ней все в порядке. Мало ли, сначала у человека шок был и она могла ничего не почувствовать или постеснялась сказать, а теперь помощь нужна. Я вину чувствую.

– Ну и что? Позвонил? Перелом, что ли? Заплати за лечение, да и дело с концом, – допил кофе Никита и поставил чашку на столик.

– Круассан, сэр? – спросил Трофим.

– Нет, спасибо. Желудок тоже еще не проснулся. Только кофе, – ответил Никита. – Больно ты крепкий сварил. Ну и что дальше? Убил ты девушку, убил хорошую, и теперь она с тебя требует миллион? Я угадал? Так это разве проблема? Это обычный шантаж.

– В том-то и дело, что не знаю. Я не смог до нее дозвониться. Если честно, я еще вчера пытался ей позвонить, но, видимо, поздно было. Решил с утра. Но с утра вот тоже полная недоступность! – пожаловался Трофим.

– И что? Чего ты дергаешься? Фиг с ней…

– Ничего! В любой другой ситуации мне было бы все равно, но не в этой. Может, она в больницу из-за меня загремела? Хотя она и так уже в больнице была… Может, она в кому впала?

– Тебе бы романы писать с такой-то фантазией, а не физикой заниматься! Увидела тебя – и в кому! Ага! Если только от твоей неземной красоты!

– Так я мог усугубить ее состояние! Как ты не понимаешь?

– Ты очень совестливый. А это несовременно.

– Нет, а ты что хотел? Я, может, женщину убил, и мне должно быть все равно? – удивился Трофим. – Виноват-то только я!

– Ты точно – нет! Ик! Извини! Что-то икается! Язык обжег кофе, коньяком бы смягчить… Надо за шкафом пошарить, я там, кажется, недопитую бутылку заныкал… – поднялся Никита.

– Обойдешься, только глаза открыл… – остановил его Трофим. – Я пробил инфу по ее номеру и узнал, что эту горемычную зовут Антонина Дмитриевна Белоярцева.

Никита отнял руку ото лба и внимательно вслушался в слова друга.

– Постой, постой… Белоярцева… Тоня, Тоня? Это не известная сценаристка? Что-то мне сейчас навеяло…

– По моим сведениям, так и есть, – согласился Трофим. – А ты ее знаешь?

– Точно! В одном театре ставили ее пьесу, а я эскизы декораций делал. Помню, как режиссер ругался, крыл ее на чем свет стоит.

– Это еще почему?

– Потому что автора пьесы, то есть госпожу Белоярцеву, было не вытащить ни в театр, никуда. Абсолютно закрытый и закомплексованный, необщительный человек. Правда, это со слов режиссера. Вроде как совсем нелюдима и никогда не посещает светские тусовки, живет весьма замкнуто. Странная личность. А тут еще и ты на нее свалился, совсем «прибубенил», наверное, – вздохнул Никита. – Да, все-таки мир тесен.

– Да, это, скорее всего, она, – сказал Трофим. – В Википедии есть даже ее фотография. Да, это именно та дама, на которую я грохнулся. Не повезло девушке…

– Скрытная особа. А работы у нее очень даже ничего, умные и талантливые, так утверждают, – сказал Никита.

– Я в курсе, прочитал рецензии и отзывы, – Трофим забрал чашки и поволок их на кухню.

– Я смотрю, ты сильно заинтересовался этой особой. Как хоть она выглядит? – спросил Никита, озираясь в поисках пачки сигарет.